Дзен
Телеграм
«Время вперед» - этой мелодией открывалась программа «Время» ещё брежневской эпохи. Именно после этой мелодии нам объявили о вводе войск, и именно тогда, как мне кажется, а не в перестройку или лихие 90-е оно –время по настоящему понеслось вперед.
Москва тогда готовилась к олимпиаде. Нас, 12-летних пионеров, в мае 80-го вместо уроков мурыжили лекциями о том что среди олимпийских туристов будут сволочи, что подмешали в жвачку толченое стекло, и поэтому, если будут предлагать надо: а) отдать пионерский салют б) послать прохиндея по матери и в) нажаловаться милиционеру, дабы шпиону-диверсанту не повадно было!
О Войне в Афгане у нас было точно такое же представление как и у пацанов лета 41-го…
Да туда 10 танков, ящик водки и наваляем этим всем америкосам по первое число, да так, что только сопли по горам болтаться останутся!
Откуда мы тогда могли знать, что время раскрутило свой маховик так, что именно мы спустя почти 10 лет (пролетевшими как одно мгновение) последними с генералом Громовым уйдем с этой земли и последними посмотрим на эти негостеприимные горы. Откуда лично я, еще ломавший в те времена голову над простой ахинейщиной а-ля «зачем и главное как буржуин в цилиндре и с сигарой разворачивает жвачку, чтоб натолкать в нее битого стекла», мог знать что где-то там Слава Куранов, обычный паренек, который всего-то на какие-то шесть лет старше уже написал заявление с просьбой отправить его на помощь братскому народу Афганистана! С его истории, собственно, и начнем повествование.
Итак, слово заместителю начальника Учебно-методического центра по ГО и ЧС Москвы Вячеславу Куранову:
- Написав заявление, я прекрасно осознавал, на что и куда иду. Но все-таки первое понимание, "где" и "зачем", пришло ко мне чуть позже, но довольно скоро, причем, в совершенно рядовой ситуации. Представьте: перелет – горы - аэропорт – посадка в колонну грузовиков, и старший по борту мне запросто протягивает «калаш» со словами: «будут стрелять – жги в ответку!». За год службы до этого я усвоил до автоматизма весь церемониал передачи оружия: отдал честь, доложил, расписался и т.д., а тут просто: держи, братишка, что делать знаешь…
Ну, и уже совсем спустился с небес, узнав, что в моем новом батальоне с начала войны из трехсот бойцов - уже 36 убитых, столько же тяжело раненых и даже два первых героя Советского Союза этой войны, награжденные к сожалению посмертно...
- Ну, и конечно, ребята там менялись на глазах, всё, что окружало, единомоментно становилось однозначно черным или белым, оставив оттенки в прошлой мирной жизни. Вот мы – вот враги. А среди своих, либо ты братан, либо сволочь последняя! И не всегда это было удобно и легко. Потом на гражданке наша уверенность, где черное, а где белое, просто не давала шансов всяким интрижкам и разночтениям по отношению к окружающим и к себе. Многих переставали понимать мы, но многие не понимали и нас!
Вопрос автора о том, что «уж встретили то как полагается? Десантник - первый афганец на районе - герой?», вызвал неподдельную улыбку у Вячеслава:
– Да куда там! Никаких встреч и тем более торжеств. Мы же мамам отписывали, что помогаем налаживать мирную жизнь крестьянам дружественной республики: дороги ровняем, клумбы с цветочками высаживаем. И уж через наших мам и их кумушек весь район знал об этом – вот повезло парням думали в 80-ом многие! Да я во дворе, если бы и захотел что-нибудь рассказать, подумали бы, что вру безбожно. Лишь через несколько лет, когда правду уже нельзя было скрывать, ко мне подходили знакомые с вопросом, «а что же ты молчал?», а потом даже в школы стали приглашать на уроки мужества и к старшеклассникам на НВП...
А время вместе с тем продолжало нестись вперед! Наши самые одиозные дворовые хулиганы возвращались из Афгана степенными мужиками, многие седые, многие сломленные, но не это было самым страшным – бывало возвращали и «двухсотыми». К середине 80-х дворы заполнили жесткие афганские песни, эйфория спала и правду скрывать стало бессмысленно. В это самое время и отправился на передний край политруком наш второй собеседник: начальник отдела по информационной и культурно – досуговой работе ГКУ «Пожарно-спасательный центр» Москвы Виктор Ольховский.
- Офицерский состав тогда подбирали из числа лучших, и только по письменному заявлению. Кадровая политика была поставлена во главу угла, так как буквально на ходу приходилось переписывать учебники по тактике и стратегии ведения боя в новых, непривычных для нас условиях...
Как могли обустраивали быт, налаживали досуг и не только свой. Отдельной строкой здесь хочется упомянуть наши агитбригады. Ни для кого не секрет, что большие потери мы несли от партизанских вылазок. Пресловутое «днем он с мотыгой мирный крестьянин, а ночью с ружьем на плече и в горах», было совсем не выдумкой. Поэтому в составе агитбригады, выезжающей в деревню, были не только политинформаторы, но и врачи с учителями. Помогали как могли, по ходу общаясь со старейшинами. И там, где "внешние связи" осуществлялись "с душой", а не для галочки, одиночные ночные вылазки боевиков сокращались в разы! Не забывали и про своих - праздники отмечали как дома: Новый Год с Дедом Морозом, например, и даже свадьбы гуляли по-русски со всем размахом, чтоб запомнилась на всю жизнь. Не забывали и павших героев, своими силами возводя памятники на полях самых кровопролитных сражений и местах гибели наших товарищей.
А время все продолжало штормить, и с середины 80-х вовсе понеслось ураганом. Генсеки к тому времени менялись аки перчатки во время недели мод. А родные и близкие афганцев так же как и родители будущих призывников каждый раз складывали крестиком пальцы, надеясь, мол, хоть этот договорится с американцами и прекратит эту войну. Наивные… Многие из них даже не подозревали, что пресловутый Пентагон, выпустив джина из бутылки, окончательно потерял к тому времени контроль над ситуацией. Эти годы отлично помнит и третий участник нашей встречи, кинооператор Учебно-методического центра по ГО и ЧС Москвы, член Союза кинематографистов России Борис Бояринцев.
- Я как телеоператор, впрочем, как и все военные журналисты не был привязан к определенному месту и насмотрелся «афгана» со всех ракурсов. Снимал все, зная, что большинство материалов попадет под гриф секретно. Но, даже, с этим поступали иногда по варварски так что даже руки опускались. Представьте отснял с вертушки 13 тыс. метров пленки, ну, думаю, тысяч восемь засекретят для служебного пользования, но пара-то хотя бы дойдет до людей. В результате 4 оказалось под грифом «сов.секретно» а остальные 9 тысяч метров просто сожгли! Не желая, видимо, расстраивать Политбюро...
- Иногда приходилось и самому попадать под раздачу, у нас же как в старину: за плохие вести первым казнят гонца! Бывало приношу материал с пылу-жару, и понеслось: "Что ты принес?! Почему столько раненых?! Почему санитарки все в крови, а некоторые и вовсе в лифчиках?! А ну, твою мать, партбилет на стол!". Так я же беспартийный", - отвечаю. "Так, быстро его принять в партию, - говорят, - а там решим!"... Так и приняли, но исключать не стали, оттаяли по ходу…
Вот так и вышел с телекамерой из Афгана последним вместе с генералом Громовым...