Дзен
Телеграм
Под новый, 2016 год Катя загадала желание: быть счастливой, обрести призвание и оставить позади изматывающий развод. С момента ухода мужа прошел почти год, но она долго не могла прийти в себя.
Праздник решила отмечать в кругу семьи — у родителей в поселке под Геленджиком, куда она с восьмилетней дочерью приехала в последних числах декабря. Казалось, что черную полосу наконец сменит белая.
Тогда она и представить не могла, что самый страшный период в ее жизни только начинается…
«Поздравляю, у вас рак»
В один из дней она почувствовала резкие боли в животе. Не хотелось портить праздник родным, потому терпела, надеясь, что пройдет. Когда боли стали невыносимыми, отец отвез ее в больницу — сначала в местную. Но оттуда их сразу же направили на компьютерную томографию в Новороссийск.
Врач то ли поддатый, то ли с похмелья жизнерадостно объявил: „Поздравляю, у вас рак“. Я тогда прям опешила. Говорю: „И что мне делать?“ Он: „Что хотите, то и делайте… Езжайте домой. А где вы живете?“ Я говорю: „В Москве“. „Ну тогда вам повезло. Там хоть какие-то шансы“.Отцу, который ждал в коридоре, она ничего не сказала. Подумала, что какой-то бред. Все как во сне. Вот вернусь в Москву, там разберутся, и все встанет на свои места.
Но этого не произошло. «Состояние ухудшалось с каждым днем, — рассказывает Катя. — Я перестала спать по ночам. Не могла дышать: в легких была жидкость. Мне постоянно было плохо, и становилось только хуже».
blood.ru
В больницу ее положили не сразу. Сначала надо было пройти массу обследований и болезненных процедур, чтобы поставить точный диагноз. На это ушло не менее месяца. И все это время она отказывалась верить и продолжала надеяться, что это не рак, а какая-то ошибка. Что этого просто не может быть. Ждала результатов как манну небесную.
***
Обычно врачи не говорят раковым больным о шансах. Не хотят лишний раз обнадеживать. Да и опасаются — люди по-разному реагируют. Одному сказали — надо лечиться: молодой мужчина, двое детей. А вечером того же дня он повесился.
О том, что ей осталось жить считаные дни, Катя узнала случайно. В самом конце обследования лечащий врач показывал ее заведующему. После осмотра она пошла одеваться за ширму в дальнем углу кабинета. А потом услышала:
— У нее пока нет препарата, вот завтра привезет, тогда и положим.
— Да она до завтра не дотянет.
Он не нарочно. И говорил тихо. Просто именно в этот момент Катя перестала копошиться и ненароком услышала свой приговор.
«Что я тогда почувствовала? Да ничего. Вешаться не пошла», — вспоминает она сейчас.
Вечером, уже в палате, я села на стульчик и подумала: „Как жаль. А ведь я так и не завела американского кокер-спаниеля“. Такая собака была у моей школьной подруги. И я тогда себе дала обещание: вот вырасту — обязательно заведу такую.***
Онкологи в большинстве своем народ суровый. С пациентами особо не сюсюкаются. Ставят диагноз и приступают к лечению. Никто тебе ничего не объясняет, ни стратегию, ни шансы, говорит Катя.
«Сейчас я им за эту молчанку даже благодарна. Не знаю, что бы со мной было, если бы на меня вывалили ушат бессмысленных предположений и прогнозов, — говорит она. — Потом я уже сама не любила, когда кто-то спрашивал, мол, ну как ты сегодня. Да так же, как и вчера».
«Рак — это как „день сурка“, — продолжает она. — Практически всегда боль и плохое самочувствие. Не бывает всплесков и падений. Нет такого, что раз — и на следующий день тебе вдруг резко стало лучше. Больше вероятности, что раз — и ты вообще не встанешь».
Фото из архива Е. Куликовой
Зачем жить
В книгах и кино рассказывают о пяти стадиях принятия неизбежного — от отрицания до смирения. В жизни все гораздо примитивнее, говорит Катя.
Когда поставили точный диагноз, я очень долго злилась. Ни на кого. Злилась на то, что в моей жизни все вот так вот сложилось — и рак, и муж ушел, и вообще, я могу умереть.Злость сменилась периодом «А зачем?», когда она не понимала, зачем ей жить и для чего — самый близкий человек предал, она осталась одна, казалось, цепляться не за что.
Мне было очень плохо физически и психологически. И страшно. Я боялась, что из-за „химии“ потеряю интеллект и не смогу иметь детей. Что стану неполноценным и сломленным человеком. Это страшило больше физического несовершенства.И перед глазами был пример всесильного успешного бывшего, который мог все, когда она не могла ничего.
«Только одна опухоль была размером 20 на 17 сантиметров, и 4 литра жидкости в легких. В какой-то момент отказали почки. Врачи еле-еле запустили, не допустив диализа. Я была отекшая, как хомяк. Мне не хотелось бороться. Мне хотелось сдаться», — описывает Катя свое состояние.
Это длилось несколько месяцев. Вплоть до первой «химии».
Фото из архива Е. Куликовой
Спасла мамина подруга.
«Меня зацепила ее история, — объясняет Катя. — Она умирала от рака и знала об этом. Но никогда не жаловалась и не перетягивала одеяло на себя. Она интересовалась жизнью других, хотела помочь. И за тот небольшой отмеренный ей срок оставила очень яркий след в жизни других людей. И я подумала: если она смогла, то почему я не смогу?»
И вот тогда ей стало легче. Она действительно начала бороться и понимать, что ей нужно, а что — нет.
***
Матери поручила дочь, а отца «выписала» в Москву. «Решила, что будет лучше, если приедет он. С матерью мы бы просто рыдали днями напролет. А он мужчина, и хоть и переживал, но виду не подавал. Тогда это было то, что мне нужно», — объясняет она.
Ей не хватало впечатлений, и она начала их создавать, пробовать что-то новое, ей несвойственное. Главное, чтобы было интересно.
«Начала шить — хотя до этого мне казалось, что это вообще не мое. Отец накупил мне всяких тканей, журналов и даже принес в мою крохотную палату швейную машинку для вдохновения и антуража», — улыбается Катя.
За год лечения отношения с отцом кардинально изменились.
Катя с отцомФото из личного архива Е.Куликовой
Мы с ним постоянно были чем-то заняты. Смотрели фильмы, футбольные матчи и просто очень много говорили — о своих корнях, музыке, истории и о жизни. В какой-то момент я поняла, что в той прошлой жизни я практически не знала отца и, возможно, так бы и не узнала, не случись беда.
***
До болезни клоуны с шариками, приходящие в палаты онкобольных, казались ей жутко неуместными и нелепыми. Мол, тут люди умирают, а вы со своими шариками.
«Но когда сама оказалась в такой палате, то поняла, как важны такие штуки», — рассказывает она.
***
За два с половиной года она перенесла 18 курсов химиотерапии и пересадку костного мозга.
Первые четыре — средние по силе — практически не дали результата. Потом перешли на высокодозные. Еще четыре. «Последняя, восьмая — самая сильная. Такие еще называют химиотерапией отчаяния, потому что во время них выжигают практически всю слизистую», — объясняет Катя.
Катя с лечащим врачом Е. НестеровойФото из архива Е. Куликовой
«Сложнее пережить не саму процедуру, а то, что происходит в организме после этого, — продолжает она. — По сути ты вливаешь в организм яд, происходит сильнейшее отравление, меняется состав крови. Обычно становится хуже с четвертого по седьмой день курса. Но вообще у всех по-разному».
Помимо боли «химия» вызывает жуткую депрессию. Очень многие из-за этого подсаживаются на антидепрессанты. Бывает, и это не помогает.
Помню, как один из моих друзей был настолько шокирован возникшей у него агрессией, что даже не смог говорить со мной по телефону и перевел разговор в мессенджер. Он тогда написал: „Хочу вырвать все эти капельницы и бежать по коридору“.«Другая женщина»
После развода общение с бывшим мужем не прекратилось — оставались незавершенными имущественные дела, он приходил видеться с дочерью.
«Глядя на мое ухудшающееся состояние, он не верил. Говорил, что я специально прикидываюсь, чтобы разжалобить его. Потом, „прочитав в интернете“ и осознав, что я на самом деле могу умереть, попытался забрать у меня дочь», — рассказывает Катя.
По ее словам, попыток было несколько, как и до омерзения неприятных разговоров, один из которых она запомнила на всю жизнь.
Он долго елозил и не знал, как начать. Тогда я спросила сама: „Тебе что-то нужно?“ „Да, не знаю, как сказать“. „Говори как есть“. И тут он выдает: „Отдай ребенка“. Я ему: „В смысле? Зачем?“ Он: „Ну… ты же все равно скоро умрешь“.«Я сказала: „Не тебе решать“. И тут у него вырвалось: „Другая женщина лучше воспитает, чем ты“», — говорит Катя.
Дочку она не отдала, заявив, что, пока жива, будет воспитывать своего ребенка сама.
«У вас талант»
Про «другую женщину» знали родственники Кати, но ей не говорили до последнего — не хотели расстраивать.
О свадьбе бывшего мужа она узнала уже после пересадки костного мозга. «И это было „самое дно“, — признаётся Катя. — У него новая семья, счастье, а у меня болезнь и неопределенность. Был такой момент отчаяния».
С горя она ударилась в стихи. Писала их пачками. Друзья посоветовали знакомого драматурга из Литинститута, предложили ей отправить стихи ему.
«Я отправила и стала ждать своего „звездного часа“, — смеется Катя. — Но Ахматовой из меня не вышло. Драматургу мои стихи не понравились. Он так и сказал. Правда, спросил, нет ли у меня прозы. Я сказала, что нету».
© Ridus.ru
Но спустя несколько дней она подумала и надумала на рассказ. Сюжет сложился, пока ехала на машине. Приехала, записала за 20 минут и отправила драматургу, особо ни на что не надеясь.
С тех пор пишет.
«Помню, как под моим окном зацвела липа, навеяв воспоминания детства, — делится Катя. — Я написала небольшой рассказик. И те, кто читал, потом говорили, что я настолько живо передала обстановку, что они буквально ощутили запах цветущей липы».
Кому нужна правда
«Когда я пишу про онкологию, то намеренно избегаю детальных описаний всех ужасов лечения, — говорит она. — Всегда хотела уйти от этого. Мне даже как-то сказали, что я слишком легко об этом пишу. Будто бы и не было всего этого ада — зашла на одной станции, а вышла на другой».
Некоторым нужна правда, признаёт она.
«Но я отлично помню время, когда, будучи онкобольной, эту „правду“ читала и была от нее в ужасе. Каким бы сильным человек ни был, и чтобы он ни говорил, неизвестность пугает. И когда люди описывают, как у них что-то отвалилось и почернело, то тебе становится только дурнее. А это не то, что нужно онкобольным», — уверена она.
Их и так накрывает лавина стереотипов, которые только мешают. Самый стойкий — о том, что из этого кошмара невозможно выбраться, а значит, не надо и пытаться.Говорит, что и сама так думала, пока не прошла весь этот путь. Но теперь считает, что это не совсем так и сдаваться без боя не надо.
***
Со временем у нее появились читатели — группа поддержки, как она их называет.
«В больнице же как — ничего не скроешь. Видят, что все время что-то там на айпаде набираю. Начали спрашивать, что да как. Пришлось показать. „Подсели“. Потом стали требовать продолжения», — рассказывает Катя.
Так возникла идея блога для тех, кто столкнулся с раком. В планах написание книги.
Я хочу рассказать о том, что чувствует человек, когда на него обрушивается такое, и как найти опору внутри себя, чтобы все это вынести.
Катя во время одной из литературных встречФото из личного архива Е. Куликовой
«На все пуговицы»
До болезни Катя мечтала о карьере бизнесвумен и с завистью поглядывала на женщин в строгих костюмах и на каблуках.
Сейчас ей всего этого не надо. Потому что это не главное. Гораздо важнее жить в гармонии с собой, считает она.
Это внутреннее спокойствие пришло к ней во время борьбы за свою жизнь.
«Раньше я была застегнутой на все пуговицы. Много думала о себе и часто зацикливалась на плохом: опоздал человек на встречу — мне казалось, что тем самым он показывает свое неуважение ко мне. Очень многое людям не прощала, — рассказывает Катя. — Сейчас я вообще на парюсь, если кто-то там опоздал или оделся в неподходящее к случаю».
«Я перестала смотреть на мир сквозь собственное эго, научилась концентрироваться на хорошем, видеть позитив в людях и ситуациях», — говорит она.
Попав в больницу, Катя боялась, что растеряет друзей и связь с миром. Но получилось наоборот. У нее появилось столько друзей, сколько не было за всю ее предыдущую жизнь. И это не только „товарищи по палате“. Подругой стала юрист, которая помогала с разделом имущества. Узнав о ее болезни, она отказалась брать с нее деньги.
Катя на встрече с блогерамиФото из личного архива Е. Куликовой
«Мне очень нравится моя нынешняя жизнь. Живу с дочкой. Веду хозяйство. Занимаюсь блогом, пишу. Встречаюсь с интересными людьми», — с энтузиазмом рассказывает она.
***
© Ridus.ru
Я не знаю, сколько еще проживу. И никто не знает. Врачи мне до сих пор ничего не говорят. Не было такого: встань и иди. Раз в два месяца прохожу курс поддерживающей терапии. Что дальше? Не знаю. Может, доживу до глубокой старости. В онкологии грань между болезнью и выздоровлением размыта. Человек сам решает, болен он или здоров.