Для тех, кто ещё на воле дал зарок не садиться в тюрьме за карты, наша игровая зона предлагала огромное разнообразие иных развлечений: шахматы и шашки, домино и лото, волейбол и настольный теннис, ставки на спортивные события, а еще — различные пари, кости и, конечно же нарды.

Без банка, то есть без ставок или «без интереса» играли не часто. «Хватит катать вату, давай по-маленькой!» — предлагали в азарте будущие жертвы «невинным» игровым акулам.

«Каталы» на воле, они же «игровые» в лагере — тонкие психологи. Без этого качества не заманить, не развести, не выиграть. Сами не предлагали, не навязывались и проигрывали по-первой столь умело, что и не понять было: фарт прёт или беда подкрадывается.

Для кого-то игра в лагере — это способ скоротать время, для кого-то — развлечение, для профессионалов — источник дохода.

Второй человек в лагере после «положенца» по иерархии «черного» мира — «смотрящий за игрой». На ответственную работу его назначает сходка блатных — за глаза «блаткомитет» — и перед «ворами в законе» за него ручается «положенец» лагеря.

 — Кем жил на зоне? — когда-нибудь поинтересуются у такого.

 — За игрой смотрел, — небрежно ответит тот.

«Смотрящий за игрой» в каждом отряде «грузит» какого-нибудь ответственного зека в свои помощники. В их обязанности входит записывать — «точковать» — каждую игру на интерес, партнёров и соперников, выигравших и проигравших, размеры ставок и их изменение, сроки выплат и, естественно, сами долги. Но главная их задача — «наводить движуху» или «мутить игру» в отряде.

Простые правила

Чем больше игр, тем больше ставок. Чем крупнее денежный оборот между заключёнными, тем солиднее уделяется кусок в «общак» лагеря и тем лучше «греются» страдальцы в штрафном изоляторе, больные в медсанчасти, прибывшие на карантин, убывающие на этап а, временами, и сам «блаткомитет».

Одна пятая часть от любого выигрыша уходит на «воровское», то есть, в «общак» того «вора в законе», кто с воли шефствует над лагерем.

Утаить игру на интерес приравнивается к крысятничеству из воровского общака и жёстко карается «блаткомитетом». Тем не менее, находятся смельчаки (или глупцы?), кто жалеет отдавать 20%, как они считают «в никуда», и играют на спички, договариваясь с соперниками об их денежном эквиваленте. Ищейки от блатных рыскают среди играющих, доносят, — «курсуют» — и наказание за утаённые доходы и неуплату воровского налога следует незамедлительно. На общем сходе отряда решившему сэкономить ломали челюсть и «ставили запрет» на игру до конца срока. Жёстко, но эффективно.

Рулончики «точковок» с результатами игр на узких полосках тонкой бумаги хранят, например, в ладанках на шее. Потерять или, что хуже, отдать её без боя представителям администрации сродни политическому самоубийству. После утери блатного документа следует утеря доверия со всеми вытекающими для арестантской жизни последствиями. На карьере такого горе-помогалы ставится жирный крест.

© ТАСС/ Интерпресс/ Сергей Бертов

Основная цель игровой движухи — растормошить кубышки зеков и их родственников на воле.

Система устроена подобно казино — как ни играй, в выигрыше всегда «общак».

Если два зека решают сыграть «лоб в лоб», то есть, один-на-один в какую-либо игру или, например, заключить пари на исход футбольного матча, то первым делом они обязаны сообщить о своих намерениях смотрящему за игрой или его помощнику в отряде. В обязательном порядке назначается третье лицо, присутствующее на игре и ведущее записи по каждой партии. Возникающие споры разрешает смотрящий за игрой на основе наблюдений третьего лица.

Выиграл партию в нарды или теннис один, отыграл её второй — казалось бы ничья. Ан, нет! С первой партии победитель уделяет 20% по так называемой «шестой колонке» и со второй партии отыгравшийся так же обязан «отслюнявить» должное. В плюсе всегда общак. Игроки решают повысить ставки — снова общак пополнен.

Не хочешь проиграть — не играй, но помни: «греть общее» всё равно придётся.

В моём первом лагере крутились большие, по меркам костромских болот, игровые деньги. Карточные проигрыши достигали нескольких сотен тысяч рублей за игру. Но в партиях с высокими ставками участвовали единицы, так как играть по-крупному разрешалось немногим. Стандартный «потолок» ставки, то есть максимально возможный проигрыш составлял всего две тысячи рублей. Проиграл их — выплати, и только потом играй снова. Доказал свою платёжеспособность, хочешь играть со ставками посолиднее — на сходке «игровых» могут поднять «потолок» и до пяти, и до десяти тысяч без проблем. Если игромана хорошо поддерживают с воли или у него есть богатые родственники, то ему могут и вовсе снять «потолок» — играй сколько хочешь, проигрывай от души да плати вовремя.

Срок выплат неотвратим и точен. Проигравшие платят по счетам, а выигравшие уделяют 20% два раза в месяц: 1-го и 15-го числа до полуночи. В эти дни, с горькой иронией прозванные «днём фуфлыжника», должники носятся по лагерю, словно их задницы уже смазаны если ещё не вазелином, то уже скипидаром. Они одалживают и переодалживают, звонят на десятки номеров с одной и той же просьбой: «выручи деньгами», несут барыге вольное шмотьё в залог и на продажу, лишь бы успеть расплатиться к 24:00 и не прослыть «фуфлыжником», что есть человеком, не отдавшим долг.

За решеткой в ходу такая поговорка: «фуфлыжник хуже пидораса», и не на пустом месте она родилась. Отношение к не сумевшим отдать долг резко отрицательное, и этот настрой у зеков поддерживается блатными идеологами пуще прочего.

Не можешь играть — не садись

© Александр Рюмин/ТАСС

Коли сел за стол, значит рассчитываешь на деньги. А на них рассчитывает и «общак». Не сложно обмануть простачка-лоха-фраера, этим и живут завсегдатаи преступного мира — «без лоха и жизнь плоха», но к недоплатившим в общак подход суровый. Клятвы, мольбы и обещания в расчёт не принимаются — время на уплату было.

Из наказания должника сделают назидательный урок для остальных игроманов. На сходке блаткомитета, куда «пригласят» бедолагу, всеми возможными способами с него сдерут хоть сколько-то — общак не должен пострадать. Но на судьбе бедолаги выплата даже всего долга уже не отразится, разве что бить его будут не так грубо.

После наказания ФИО нового фуфлыжника доводятся на сходках до всего лагеря, и к жизни в «людской массе» он больше не допускается. Этот зек уже не сможет поздороваться за руку с мужиками и, тем более с блатными. Он не живёт на старом месте и не привлекается к делам «общего характера». Он —отверженный, и назад дороги нет ни за какие заслуги.

Тем не менее, подобные явления — редкость. У кого игрового «потолка» нет или он высок, тот уже доказал свою платёжеспособность и, в крайнем случае, дабы не «плодить фуфло» и не лишиться поступлений в «общак», проигравшему помогут перезанять те же блатные. Но этот крюк в теле «игрового» оставит шрам на всю его тюремную жизнь.

Просто же забывшим уплатить — напомнят, и не раз.

Играют все во всё

Для поддержания интереса к той самой лагерной «движухе», энтузиасты от спорта и «чёрной» жизни постоянно организовывают какие-либо турниры и соревнования. Лишь только завершится футбольный чемпионат колонии, как тут же начнётся межотрядная битва в волейбол. А одновременно с большим спортом в лагере проведут ещё и турнир по шахматам и нардам. Отшумят одни бои, как тут же завяжутся новые турнирные сетки, и титулы чемпионов одни будут отстаивать, другие завоёвывать. И всем за всё всегда придётся платить, и ещё раз платить, и ещё…

Арифметика проста: у нас было семь отрядов и, например, футбольных команд потому тоже семь. В команде пять человек, и стоимость участия команды в чемпионате — тысяча «с носа». Победители соревнования от уплаты «входного билета» освобождаются и, в качестве награды за проявленное мастерство и мужество в костоломной мясорубке получают десять литров самогона. Таким образом, после отчисления доли на «воровское», в лагерный «общак» поступает больше двадцати тысяч рублей.

Вход в шахматные баталии лагеря — триста рублей. Претендентов на корону набирается до полусотни и, после выяснения отношений, «общак» пополняется ещё на червонец.

Но самыми смачными статьями дохода в игровой деятельности лагеря — это, конечно же, карты. Новички играют вольными колодами — «стосами» — в дурака, буру, тысячу и двадцать одно. Бывалые «шпилили» в терц, секу, покер и, в основном, тюремными «стосами».

Не державший в руках тюремную колоду карт без инструкций и не разберётся, что в ней что. Вместо всем привычных цифр и картинок, там лишь беспорядочный, на первый взгляд, набор запятых, крючков да закорючек. К чему такая конспирация? Объясняют, будто бы на тюремных обысках чаще забирают именно вольные карты, а на куски картона с непонятными значками внимание не заостряют. И пусть надзиратели давно уж знают, что это за криптография, но тюрьма, но романтика, но блатные традиции…

Наивные «первоходы» верят и садятся играть. Привыкнуть к новым картам сложно, нет-нет, да и ошибутся, перепутают, проиграют, возжелают отыграться. Шулеры в достатке, «общак» снова пополнен.

Но если высочайшие ставки были за карточным столом, то никакая из игр не могла похвастаться той яркостью блеска безумных от азарта глаз, как игра в кости. Кубики, они же «зарики», решали судьбы денежных накоплений большинства игроманов лагеря. А интернационал ближнего зарубежья и российского юга выяснял отношение, как правило, в нарды.

Нарды — особая страсть прагматичных поклонников ветреной фортуны. Умелые командные действия приносят победу в футболе, чистый разум побеждает в шахматах, холодный расчёт с долей везения срывает карточный банк. И только в нардах зек ловит ту прелесть вольной бурной жизни, где не добиться успеха без благосклонности небес, но и на «голом фарте» далеко не уедешь. И ничто так не характеризует хитрого азиата, ловко подкрутившего кубик и горячего кавказца, заклинающего «зарики», как игра в нарды.

© Е.Епанчинцев В.Саяпин

Русские каторжане, в ком издревле живут «авось» и «небось», склоняли головы над деревянным ящиком — «катраном» — и размашисто метали в него пять кубиков из текстолита или алюминия. Эта простая, но безумно азартная игра в «тысячу» или «баландёрку» отнимала у зеков сотни ночей, ввергала их в наркотическую зависимость игромана и опустошала счета их родственников.

Круглые сутки тут и там можно было наткнуться на тесные компании — «курочки» — из пяти-шести игроков, жмущихся на табуретках по углам барака и в тумане сигаретного чада мечтающих о редкой комбинации из пяти единиц — верной победе счастливца, сорвавшего банк.

Игра не обходила стороной и штрафные изоляторы. Желающим поиграть и имеющим что проиграть, вместе с баландой по камерам карцера разносили карточки лото по полтиннику за штуку. Выбрав момент, когда после обеда инспектор уходил в свою «кандейку» подремать, из камеры «смотрящего за крышей» громко оглашали номера вытащенных из мешка бочонков. Там же вели учёт победителей и проигравших, сверяли копии карточек, рассчитывали банк и разрешали возникающие споры. Так страдальцы изолятора пополняли собственный «общак» и, конечно же, воровской.

Для той немалой массы мужиков, что не играла вообще или «катала вату без интереса для общего», существовала лотерея.

Два раза в месяц в добровольно-принудительном порядке зеки покупали кусок бумажки с цифрой — лотерейный билет. Цена ему была сто рублей. Более щедрых или слабых «смотрящий» за отрядом продавливал и на десяток билетов. На общем сходе в секции отряда лотерейки перемешивались в шапке-ушанке и доверенные лица под всеобщее ликование вынимали из «бобра» пять призовых мест. Везунчикам доставалось по литру самогона, а «общаку» — тысяч двадцать рублей.

Самогон в лагере был основной наградой в большинстве турниров, чемпионатов и лотерей. Себестоимость его была копеечной — в каждом отряде чуть ли не круглосуточно пыхтел как минимум один аппарат, — и для затратной статьи лагерного бюджета самопальный алкоголь был выгодным призовым фондом. Среднестатистический зек всегда желал расслабиться, снять напряжение, забыться, и в этом ему помогал самогон с привкусом резиновых шлангов.

Небольшая, но постоянная часть отчислений в общак приходилась на пари. Любое спортивное мероприятие — от лагерного чемпионата до мирового, спорщики тут как тут! Жмут друг другу руки, третье лицо разрубает рукопожатие, и горячие болельщики орут перед телевизором, возле бортика футбольной коробки, а то и просто рядом с турником, где худенький узбек пытается провисеть три минуты за пять тысяч рублей. И кто мог знать, что он КМС по лёгкой атлетике? Только те, кто профессионально зарабатывает на пари.

Так, капля за каплей, турнир за турниром, проигрыш за проигрышем — и месячные сборы в «общак» достигали нескольких сотен тысяч рублей. Ничтожество для золотой Москвы, но существенный доход для затерянной в лесах небольшой колонии общего режима, эдакий не пересыхающий ручеёк денежных поступлений в океан «чёрного нала» российского преступного мира.