Нет, речь не о том, что картина Костоварова, Пивоварова и Расторгуева являет собой классическую свадебную сагу, эдакий фильм о страданиях и мытарствах «светской львитсы» в поисках мужчины, с которым нескучно. Те, кто иронизирует сейчас по этому поводу в соцсетях, отмечая, что для полного соответствия канонам оператору следовало бы запечатлеть свадебную попойку и дремлющих лицом в тазике оливье гостей, неправы. Недаром любовные мотивы не просто присутствуют в картине, но открывают ее и пронизывают с начала до конца. Вся штука в том, что оппозиционность, по мнению авторов «Срока», в некотором роде напоминают любовь.

Знак равенства между оппозиционным фрондерством и столь сильным чувством, впрочем, ставить было бы слишком поспешным. Сказать, скорее, было бы правильным так: оппозиционность, протестные чувства сродни подростковой влюбленности. Такие же яркие, порывистые, неистовые. Заставляющие совершать настоящие безумства, лежащие за пределами законности и рационального объяснения. Толпа переворачивающих туалетные кабинки демонстрантов с Болотной подобна Ксении Собчак, судите сами. Одна в поисках мужского тепла и необычных ощущений заигрывает с Яшиным (в кои-то веки решила отдохнуть от ухаживаний олигархов и сама взяла под опеку мальчика-оппозиционера, как иные дамы в возрасте от жалости подбирают на улице паршивых котят); другие в поиске самовыражения выходят на площадь, где творят неменьшие безумства. Молоденькому оппозиционеру хочется ласк и нежности, которыми его не мог одарить Борис Немцов: ему хочется, чтобы его ласково трогали женскими руками, чтобы женщина, а не постаревший политикан родом из 90-х, покупала ему помаду и лежала на его коленях. Толпе хочется, чтобы ее услышали, чтобы на нее обратили внимание; хочется буйства красок и эмоций, борьбы и протеста, жесткого прессинга ОМОНовцев и хлесткого словца Навального, в запале оппозиционных игрищ чуть ли не со всей прямотой посылающего журналистов на три буквы.

Однако люди взрослеют и снимают розовые очки, подростковая влюбленность проходит, уступая место трезвому анализу. И вот Ксения Собчак забывает про свое мимолетное увлечение, свою игрушку и лекарство от скуки, возвращаясь в светскую тусовку и выходя замуж за богемного Максима Виторгана. Алексей Навальный оказывается ровно там, где и следует оказаться человеку, неоднократно проворачивавшему сомнительные, темные делишки, а оппозиционные настроения затухают сами собой. Это закономерный финал, иначе и быть не может, потому что первое – это импульс и порыв, а второе – это глас разума, объективная реальность. 

Это жизнь, и именно об этом, об определенном периоде жизни столичного общества и повествует фильм «Срок». Ну, а всеобщее разочарование и нападки на авторов со стороны «креативного класса», которому не понравилось собственное отражение в зеркале кинематографа, можно объяснить одним: жизнь не стоит на месте, срок оппозиции вышел, и с этим ничего не поделаешь. Согласитесь, глупо пенять на зеркало, коли, как говорят в народе, «рожа крива»…