Успешный тактический каскад власти оказался не бесконечен. Десятилетия современной российской власти удавалось быть сверхуспешной в плане тактики позиционирования — не говорить об идеологии.

Какие у нас цели и как называется светлое будущее. Замещать цели критериями с размытыми эмоциями «жить лучше на 20 процентов», «повысить и улучшить» — схема работала успешно, спорить об этом было всем скучно. Это было ни в коем случае не плохо, а успешная политическая организация смыслов.

Выгода была оправдана — как самолет назовешь, так и полетит, если взлетит. Загоняешь себя в рамки и получаешь тысячи вопросов и сравнений сразу.

Строим капитализм? Как в США? Тогда где зарплаты как в Америке и все равны перед судом как в сериалах? Но без геев.

Дикий капитализм очень богатых и очень бедных?

Строим социализм? Опять в СССР vs как в Китае или Швеции?

Особый российский путь — как называется, какой девиз, где прочитать программу?

Лоскутное одеяло из смыслового советского наследия, капитализма (в реальности), империи (советский/русский романтизм) и отдельных кейсов неподдающихся классификации беспредела. Синтез вообще вещь нормальная, если есть устойчивая опора.

Те, кто заикался о нехватке и дефиците идеологии, представляли в глазах большинства философствующий патриотический слой кому «заняться больше нечем» и «разве других проблем нет». Безусловно гражданин хочет знать цели и планы государства, чтобы соотносить планы себя и своей семьи, но если личные дела идут неплохо можно и не париться.

И тут мир накрыл глобальный кризис целей и идентичностей со всеми популизмами, антиистеблишментом и прочим. Всем резко все разонравилось (элиты и правила игры) или понравилось (как популярность социалистических идей в США).

У нас пенсионная реформа внезапно обнаружила гиперфактор «надейся сам на себя», что было уже давно не секретом, но даже невысокая пенсия считалась незыблемым правом советского наследия. «Почему нас не предупреждали», — стало возгласом изумления, как будто от предупреждения что-то изменилось бы радикально. 

Горизонт планирования нашего человека очень короткий, мы так и не научились рационализировать перспективу жизненного пути. После пенсионной реформы действия власти стали восприниматься через призму «надейся сам на себя» и не надейся на государство. 

В глубоко патерналистском обществе потеря ощущения опеки сравни внутренней драме и трагедии. «Терпеть» ради великой цели (которой нет) маленькому человеку стало бессмысленно. Требования к государству резко выросли, увеличился запрос на социальную справедливость и каждая новая новость о нововведениях как угроза личному пространству и материальному положению. 

Куда мы идем и что будет дальше? — превратился в насущный вопрос большинства. Болезненный. 

Но даже в самой критичной ситуации человек живет надеждой. Иррациональной, слепой, вмененной, истовой, робкой и т. п. Все хотят верить в будущее. И в поисках контуров такой смысловой опоры. 

Общество сейчас в эмоционально возбужденном состоянии, слышит и думает эмоциями. Его не пробить «рациональной» логикой. 

Намеченный Прорыв (Большие расходы в рамках национальных проектов) может вернуть баланс надежды не только на себя, даже при учете всех реалий. Огромные инвестиции в инфраструктуру как раз и должны дать новые возможности тем кто надеется на себя. 

Обществу нужны понятные эмоциональные цели. Нужна идеология как набор ценностей для пересказа «куда мы идем» и «что для этого надо». Просто деньги и просто комфорт и новые возможности инфраструктуры не дадут ощущения надежды и уверенности. 

Рациональность проиграет эмоции в нынешнем контексте. Закон жизни: ломается в одну секунду, но ремонтируется долго. Идеология как новый социальный контракт. Если не найти правильных слов, эмоциональных целей, то они у общества все равно появятся. Сами.