Депутат Государственной думы Валерий Рашкин в своем «фейсбуке» в очередной раз выступил в поддержку одного из основных тезисов из предвыборной программы КПРФ о введении прогрессивной шкалы подоходного налога.

То есть богатые люди платят с зарплаты больший процент, чем бедные. Эта идея преследует коммунистов уже не первый год. И опыт 90-х годов, когда такая шкала существовала, Рашкина ничему не научил.

Тогда налоги не собирались вовсе, граждане официально получали минимально разрешенную законом сумму, все остальные деньги им выплачивались «в серую» в конверте. Всех, кроме государства, такая система устраивала. Работодатель не афишировал перед бандитами свои доходы, гражданин не платил налогов, а значит, получал больше.

Возможности изменить эту ситуацию у властей не было. Большинство в парламенте тогда было у коммунистов с их позицией: «надо брать больше у богатых и ничего у нищих». Надо ли удивляться, что богачи подавали пустые декларации и в итоге налоги не платил никто.

Как следствие: развал армии, утечка мозгов, деградация медицины и образования. Деньги на все это ведь зависят от налоговых поступлений, которых не было в том числе из-за прогрессивной шкалы налогов и готовности общества смотреть на такие шалости с отчетностью сквозь пальцы. Сейчас коммунисты очень любят критиковать за это власть, забывая, что это было следствием их популистской политики.

Другой пример пагубности введения высокого подоходного налога для национального бюджета показала недавно Франция. Там ввели налог на зарплаты свыше 1 млн евро в год. Несколько тысяч человек покинули налоговую зону Франции и стали зарабатывать в других регионах.

Самый известный пример такого перебежчика — российский гражданин Жерар Депардье. Через несколько лет налог отменили как бессмысленный. Депардье хоть больше и не живет в Саранске, французское гражданство себе не вернул. Известная шведская кампания Ikea еще в 80-е годы перевела свои структуры управления в Голландию и Лихтенштейн, где и платит большинство своих налогов. И они значительно ниже, чем в социалистически ориентированной Швеции.

Впрочем, возможное возвращение печального опыта 90-х — это еще не самое страшное в словах Рашкина. Хуже то, что депутат призывает население напрямую нарушать закон, оправдывает это: «Лучше бороться не с серыми зарплатами бедного населения — у нас в стране, наверное, большая часть подрабатывает как может, потому что на такие зарплаты просто не выжить».

Получается, что депутат выступает за введение серых зарплат и оправдывает их тяжелой жизнью. Только интересно, где та грань, когда серая зарплата разрешена, и тем, когда это страшное преступление. Или Рашкин хочет, чтобы вся страна обрядилась в лохмотья и стала требовать себе разрешения на неофициальные доходы? И насколько быстро это разрешение получат спонсоры того же самого КПРФ. Просто, по знакомству.

В итоге удар коммунистов придется не по богатым, а по «среднему классу», который только-только встал на ноги и взял ипотеку на первое в своей жизни жилье.

Дальше просто интересно, что глава московского горкома еще попробует оправдать «революционной необходимостью». Изъятие квартир у собственников в пользу более нуждающихся (которые, разумеется, окажутся членами КПРФ)? Или, быть может, налог на дорогие современные телефоны? Или возмутится, что у кого-то красивая жена и любовница, а у кого-то вообще никого нет, и обобществит женщин?

И, в завершение, маленький анекдот. «В 1917 году внучка декабриста слышит шум на улице и посылает прислугу узнать, в чем дело.

Вскоре прислуга возвращается:
— Там революция, барыня!
— О, революция! Это великолепно! Мой дед тоже был революционером! И чего же они хотят?
— Они хотят, чтобы не было богатых.
— Странно… А дед хотел, чтобы не было бедных»…

Что из этого хотят нынешние коммунисты, догадаться несложно. В стране, где нет богатых, все автоматически становятся бедными.