Наш гражданский журналист представляет «русскую деревню», где вместо привычной православной церкви — буддистский дацан, а в типичных бревенчатых домах живут не сердобольные бабушки, а обритые наголо монахи.

Наш гражданский журналист представляет «русскую деревню», где вместо привычной православной церкви — буддистский дацан, а в типичных бревенчатых домах живут не сердобольные бабушки, а обритые наголо монахи.