«Все что нас не убивает, нас делает сильней»
Егор Летов, «Крепчаем»

Еще недавно привычка молодых левых активистов придумывать себе конспиративные клички казалась всего лишь детской игрой, данью давно вышедшей из моды красной романтике. С Филиппом Долбуновым, больше известным как Филипп Гальцов, и которого я привык звать просто Филиппком, мы беседовали за день до очередного обыска-погрома, прошедшего в его московской квартире. Ему 19 лет, он в Киеве, в опасности. Российское государство хочет посадить его в тюрьму. Он революционер.

- Прежде всего, хочу спросить: ты сейчас в безопасности?

- Нет, сейчас я не в безопасности. Я чувствую нездоровое внимание со стороны российских и украинских спецслужб. В частности, как мне стало известно, в России меня негласно объявили в розыск. К моим родителям раз в неделю приходят сотрудники полиции, центра "Э" и, возможно, ФСБ. В Украине за мной ведётся слежка сотрудниками СБУ.
В безопасности я не чувствую себя ещё и потому, что УВКБ ООН никак не реагирует на мои просьбы о предоставлении убежища.

- Ты опасаешься, что тебя могут депортировать?

- Да, такая вероятность существует. После похищения Леонида Развозжаева в Киеве и учитывая, что статистика по депортации беженцев с Украины велика, такое очень возможно. А зная, как тесно СБУ дружит с ФСБ и центром "Э", я бы увеличил вероятность этого в несколько раз.

- Ты говоришь, за тобой следят. В чем это проявляется?

- Например, 6 февраля за мной была слежка от здания Миграционной службы Украины прямо до места моего пребывания. Три человека, очень похожих на оперов, шли за мной на расстоянии метров сорока, периодически останавливались, делая вид, что разговаривают. Они сели в соседний вагон метро и «палили» всю дорогу. Вышли на одной со мной станции и шли по той же улице, что и я. Только подходя к дому, я оторвался от них, видел, как один побежал за мной, но я успел скрыться. Сейчас около дома периодически дежурят сотрудники киевской милиции.

- Как ты думаешь, с чем связан такой интерес спецслужб к твоей персоне?

- Мне кажется, к людям левых взглядов у спецслужб сейчас особое внимание. Если же человек отстаивает свою позицию не только в теории, но и на практике, этот интерес часто доходит до нездорового. Сейчас в России достаточно тяжёлая экономическая ситуация. Государство урезает расходы на образование, медицину и другие социальные нужды. В отличие от либералов, увлеченных лишь «Россией без Путина», левые громко говорят об этих проблемах. Власти же больше всего боятся социального взрыва. Отсюда - преследования, репрессии, аресты и запугивания со стороны спецслужб…

- Ну, а ты лично, чем им насолил?

- Последнее время я как раз активно участвовал в социальных движениях, например, защите Химкинского леса, Цаговских лесов, поддержке жителей московских общежитий и, конечно, в движении за честные выборы. Участвовал и в некоторых несанкционированных акциях, но того, что мне инкриминируют, конечно, не совершал…

- Какова была твоя реальная роль в событиях 6 мая и в чем тебя обвиняют?

- Конкретно, как говорят юристы и правозащитники, мне может грозить «организация массовых беспорядков». Следствие серьёзно отталкивается от явки с повинной Леонида Развозжаева, где я был указан как человек, якобы, возглавлявший колонну анархистов. На самом деле в тот день я шёл в колонне Российского социалистического движения, членом которого я являюсь. Никакого насилия к сотрудникам полиции я не применял, тем более, что никаких массовых беспорядков на Болотной просто не было.

- Ты был свидетелем по делу другого фигуранта «болотного дела» - Степана Зимина. Оказывалось ли на тебя давление в связи с этим?

- Да, я добровольно вызвался быть свидетелем по делу Стёпы. 25 октября меня похитили из дома несколько сотрудников центра «Э», которые пытались выбить из меня показания на Лебедева, Развозжаева и Удальцова в Следственном Комитете. У меня дома был проведен обыск. В тот день меня отпустили с такой формулировкой, что мой процессуальный статус не ясен. То есть свидетель я или подозреваемый понять было трудно. Ровно через неделю меня, наконец-то, вызвал следователь Марукян. На допросе я сказал, что Степан не кидал камни, не применял насилие в отношении сотрудников полиции и не участвовал ни в каких беспорядках. Во время допроса Марукян пригрозил мне армией, если я, по его выражению, "не прекращу пороть ерунду".

- Почему именно сейчас ты решил уехать из России?

- Они начали давить на моих родственников - мать, бабушку и дедушку. Во время обыска 25 октября эшники угрожали, что если они будут и дальше мешать им «работать», то сами отправятся на допрос в СК. Я уехал, потому что накопилось слишком много фактов в пользу того, что меня могут посадить. С ноября по начало января ко мне домой раз в неделю приходили из центра «Э» и ФСБ: узнавали, где я нахожусь, угрожали, запугивали родных. А недавно, 12 февраля, они вытащили на допрос мою бабушку, которой 70 лет…

- Расскажи, как ты пришел к левым идеям, что на тебя повлияло?

- Как-то раз я побывал на концерте группы «Гражданская оборона», познакомился с очень интересными людьми, у которых были нашивки с серпом и молотом или анархией… Потом постепенно начал читать, следить за новостями, смотреть, что вокруг происходит и понял, что надо менять даже не страну, а весь мир, систему экономических, человеческих и духовных отношений…

- Какая песня у Летова тебе больше всего нравится?

- Ну, у меня две любимых: "Пой, революция" и " Крепчаем"…

- Ты добиваешься предоставления тебе статуса беженца. Как идут дела?

- В данный момент я рассчитываю на переселение в третью страну, потому что абсолютно не чувствую себя здесь в безопасности. Дела идут плохо, поскольку УВКБ ООН не реагирует на сообщения о преследованиях с украинской стороны. Я не знаю, с чем это связано. Руководитель местного отделения УВКБ сказал в прессе недавно, что Украина не является безопасной страной для беженцев. Но почему они не могут, учитывая мои и других политбеженцев из России обстоятельства, предоставить нам дополнительную защиту я понять не могу.
Кроме меня на Украине находятся активист «Другой России» Алексей Девяткин, журналистка Дженни Курпен и активист «Солидарности» Михаил Маглов. Помочь нам в этой ситуации можно, прежде всего, привлечением внимания к проблеме российских беженцев, особенно на международном уровне.

- Чего бы пожелал или посоветовал товарищам в России? Тем, кто на свободе и тем, кто уже сидит.

- Товарищам я хотел бы пожелать успехов в борьбе. Узникам - скорейшего освобождения. Ребята, вы так много помогаете. Спасибо всем вам. Очень скучаю и надеюсь увидеться в ближайшее время…

- Наверное, где-нибудь в Швейцарии...

- Нет. В России.