Дзен
Телеграм
Невозможно описать то ощущение, когда в руках человека, знающего, кто такие «Хранители», оказывается этот увесистый том в 528 страниц размером 30х20см с дважды – для верности – повторённым на суперобложке подтверждением: «Абсолютное издание», «Самое полное издание в мире». Один восторг – да и только.
Не стоит, наверное, описывать сюжет самого романа Алана Мура и Дэйва Гиббонса: поклонники жанра если ещё его и не читали, то точно видели поразительно удачную экранизацию Зака Снайдера. Повторим же просто слова режиссёра, которого уже сейчас спокойно можно назвать великим за его несомненный вклад в освоение новых возможностей кинематографа:
«Хранители» ведь единственный комикс, где супергерой приведён в полное соответствие с реальным миром. Там прямым текстом сказано то, что в традиционном комиксе приходится вносить за скобки: борьба со злом – это одно дело, но если человек наряжается в узкие штаны, плащ и маску – привет, у него проблемы с головой. Забыл, кто сказал, что «Хранители» - это вселенная, где у Бэтмена не стоит, Супермен ненавидит человечество, а главный злодей желает мира во всём мире.
Кстати, изучая роман, понимаешь, что фильм 2009-го года довольно точен, причём точность порою покадровая. Тем любопытнее искать и находить некоторые отличия – которые, разумеется, есть, иначе ведь и быть не могло. И приходится пожалеть, что даже в наиболее полном издании нашлось место сценарию лишь первой и последней страниц самого комикса: разница между написанным и изображённым тоже имеется. Хотя следует по достоинству оценить максимализм Мура, с необыкновенной дотошностью описывающего Гиббонсу то, что тому в итоге предстоит нарисовать. Он не забывает даже про «редкие пятнышки голубиного помёта» и даже насчёт второстепенного персонажа уточняет: «Я упомянул его неопрятность на случай, если тебе захочется наделить его перхотью, или немытыми ушами, или грязью под ногтями, или ещё чем-нибудь».
Тем не менее даже на первой полосе художник осмеливается «ослушаться» своего соавтора – и вместо «мальчика на посылках в галошах» ставит в кадр вполне себе взрослого мужика. Но его можно всё же понять: сам он в послесловии 1988-го года шутит, что «будучи преданным читателем «Хранителей» при первых прочтениях неизменно «страдал от уникального неудобства – отсутствия иллюстраций».
Попробовать понять, каково ему было, можно по послесловию уже Алана Мура и приведённых следом выжимок из предварительных сценарных заявок. В них мы видим, в частности, описание будущих персонажей, которые поначалу должны были продолжить биографии уже существующих героев комиксов, но потом их пришлось трансформировать в оригинальные образы. Пометки на полях выдают не то чтобы прототипов, но людей, на которых художник ориентировался в ходе работы.
Так, Доктор Манхэттен (кто бы сомневался) отчасти вдохновлён Дэвидом Боуи, а Озимандия – Робертом Редфордом, Джоном Кеннеди и даже (вот это забавно) Хулио Иглесиасом (!); причём в чертах обоих есть нечто и от «Давида» Микеланджело. Первый хранитель, назвавшийся Ночной Совой, похож на Ли Ван Клифа, а второй – на Пола Ньюмена. Шёлковая Тень – это в какой-то мере смесь Мерил Стрип и Фэй Данауэй, а вот образ Комедианта навеян не столько реальными лицами, сколько другими персонажами поп-культуры: одновременно и Грязным Гарри, и Ником Фьюри, и Ганнибалом из «Команды А». Роршаха сыграл бы в кино Чарльз Бронсон, привыкший к героям, жаждущим мести, но отдельно сказано, что «как ни странно, Уолтер Ковач, в большей степени, чем другие герои «Хранителей», напоминает Муру Бэтмена: однажды писатель заметил, что Роршах – это «тип Бэтмена в реальном мире».
Впрочем, киношными ассоциациями роман, называемый в числе сотни лучших книг прошлого века, разумеется, отнюдь не ограничивается. Например, комментарии только к третьей главе указывают отсылки не только к Багзу Банни, «Касабланке» и «Доктору Стрейнджлаву», но и к Александру Македонскому, физикам-ядерщикам, «The Police», «Принцессе Марса» с Джоном Картером и библейским строчкам про Содом и Гоморру. Вообще, следует сказать, что тридцатистраничный раздел комментариев состоит здесь из четырёх разделов: разъяснение историко-культурных отсылок, расшифровка потаённых лейтмотивов и деталей, хронология основных событий и дополнения к тем приложениям, что увидели свет уже после окончания основного труда.
Именно подробнейшим, как это водится у издательства «Азбука-Аттикус», анализом, который зачастую открывает истинную суть того или иного пассажа авторов, а также большим количеством дополнительных материалов настоящее издание и отличается от предыдущего, давно уже ставшего библиографической редкостью.
И некоторые подсказки поражают не меньше самого романа. Ладно ещё указание на симметрию начальной и последней страницы первой главы и на полностью совпадающую по структуре главу «Симметричный образ». Но вот разве можно было заподозрить что-то этакое в рисунках, на которых изображены плачущий малыш, от которого улетел шарик, и толстяк, в спешке раздавивший упавшие часы?.. А ведь нашлись такие «правдолюбцы», которые вспомнили, что «Малыш» и «Толстяк» - это «имена» тех бомб, что были сброшены на Хиросиму и Нагасаки!..
Да, надо ли напоминать, что действие «Хранителей» разворачивается в некой параллельной вселенной, где Штаты победили во Вьетнамской войне, а Никсон уверенно приближается к пятому сроку своего президентства? Как признаётся сам Мур, «задуманная мной книга повествует не столько о супергерое или группе мстителей, сколько об их мире, о том, как они живут в нём и к чему это может привести». В этом мире тоже работала Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности и тоже убили Кеннеди, но при этом супергеройские комиксы были вытеснены с рынка историями про пиратов (а человек, весьма похожий на Кларка Кента, ведёт новости по телевидению), над городами летают дирижабли и даже кнопки на кассетном магнитофоне располагаются иначе, нежели на самом деле.
Но при этом здесь есть и та правда, которую не ожидаешь на страницах сугубо американского романа, созданного пусть и на закате холодной войны, но всё же ещё до окончательного её разрешения:
Ни одна из стран-союзниц во время Второй мировой войны не сражалась так яростно и не понесла таких колоссальных потерь, как Россия. Нападение на Советский Союз стало величайшей ошибкой Гитлера и обернулось в результате его полным поражением, которое было оплачено, в первую очередь, жизнями миллионов советских людей. Плоды именно их победы пожинал весь мир. Со временем вклад русских в победу над Германией стал преуменьшаться и замалчиваться – это стало особенно заметно по мере усиления политических разногласий между нашими государствами. Мы прославляли собственный вклад в победу, забывая о заслугах бывших союзников.
Стало быть, в далёком 1986-м хоть кто-то в Америке помнил о том, о чём нынче там все, кажется, напрочь забыли…
Что, однако, не помешало построить главный конфликт «Хранителей» именно на противостоянии США – СССР, обострённом сперва невероятным «рождением», а затем не менее внезапным исчезновением Доктора Манхэттена. «Как психологически повлияет на мир появление живого существа, силами подобного Богу?» - спрашивает Мур сам себя в сценарной заявке. «Кто творит мир?» - ставят они с Гиббонсом ключевой вопрос романа.
Кстати, обратите внимание, как время и искусство «догоняют» рассказанную почти тридцать лет назад историю – что даёт возможность перечитывать её, всякий раз открывая для себя что-то новое. Например, вот это упоминание об одном из подвигов Комедианта: «После того как он разрешает ситуацию с заложниками в Иране, замолкают даже самые упорные его критики», - это же те самые события, о которых мы сегодня знаем благодаря «Операции «Арго»! Только если Бен Аффлек спасал убежавших из здания посольства дипломатов, то Комедиант – всех тех, кто там оставался (если вспомнить, что Аффлек изображает сейчас Бэтмена в новом фильме того же Зака Снайдера, то эту неожиданную параллель можно развивать и дальше).
Что ещё следует выделить любопытного? Приятности, радующие сердце преданного фаната: образцы раскадровок и графики, разработка образов, карандашные наброски, отработка каллиграфии и пробные прорисовки тушью на кальке, эскизы, обложки и рекламные плакаты. Цепляющие внимательный глаз особенности именно русского издания: вот как понимать в устах Роршаха слово «погадки» в отношении изучаемого им Нью-Йорка? Это случайная опечатка – или намеренное искажение, характерное для лексикона этого привыкшего к городским мерзостям героя?.. Впрочем, это ещё что – а вот как понимать в послесловии Дэйва Гиббонса его финальное «Улыбайтесь»?.. Как издёвку всё познавшего мудреца – или как искреннее пожелание осознавшего свой успех и тем счастливого художника?..
Поразмышлять над этим предстоит ещё не одному поколению читателей, что однажды откроют и навеки полюбят «Хранителей». В этом их «абсолютном издании».
