Дзен
Телеграм
Во время своего недавнего пребывания в Москве, создатели новой диснеевской «Золушки» не только провели пресс-конференцию, но и пообщались с журналистами, так сказать, в узком кругу. Причём буквально — за круглыми столами. Этот формат беседы отличается от обычного интервью тем, что далеко не все вопросы — твои, зато и спрашивают коллеги о том, о чём ты сам, быть может, и не додумался бы в одиночку. К тому же, что важно, здесь артисты уже стараются отвечать более полно, развёрнуто — в то время как для встреч с целой толпой репортёров характерны, как правило, ответы не то чтобы односложные, но короткие.
Девушки — первыми, тем более что с кого начинать рассказ про новую Золушку, как не с самой Золушки? Красавицу, так удачно повстречавшую своего принца на белом коне, сыграла на сей раз молодая англичанка Лили Джеймс. Ей 25 лет, за её плечами второплановые образы в «Гневе титанов» и «Сломленных», а сериальную известность девушке принесло «Аббатство Даунтон», актёрский ансамбль которого совсем недавно был признан лучшим американской Актёрской гильдией. Как мы уже писали ранее, в ближайшем будущем не пройдут незамеченными и такие — уже главные — её работы как Элизабет Беннет в ленте «Гордость и предубеждение и зомби» и, конечно же, Наташа Ростова в «Войне и мире», о которой мы обязательно ещё вспомним в конце разговора.
Но начнём — с начала, с самого детства: ведь любая, наверное, девочка обязательно видит себя принцессой…
— Разумеется, мне тоже хотелось ею стать! Уже после того, как меня утвердили в качестве Золушки, я стала вспоминать: что именно меня привлекало в диснеевских принцессах?.. Думаю, сказалось то, что я любила петь — а именно в песнях они раскрывали свою душу. В этом была какая-то магия, что-то очень хорошее. Потом, это бесценное ощущение того, что тебе хочется большего, хочется мечтать, увидеть весь мир! В этом смысле диснеевские принцессы уникальны. И меня всегда больше увлекала именно эта страсть, а не просто желание выйти замуж за принца и жить во дворце. Кроме того я с детства люблю звёзд старого кино — Одри Хепбёрн и Мэрилин Монро; они тоже в каком-то смысле были принцессами и обладали подлинной женской красотой.
— Вы помните тот миг, когда вы узнали, что получили роль Золушки?
— Помню. В тот день я была на съёмках «Аббатства Даунтон», мы снимали в сельской местности — поля, овечки… И тут — звонок, номер незнакомый, и голос в трубке сказал (Лили под наш смех довольно удачно изображает своего режиссёра): «Здравствуйте, это Кеннет Брана». К тому времени после проб прошло уже несколько месяцев, так что я ни о чём таком и не думала, а он продолжает: «Я хотел вам сообщить…» — и вдруг связь прерывается!.. Ох… К счастью, он всё же перезвонил — и сказал, что выбрал меня Золушкой. У меня аж сердце расплавилось!.. Я, конечно, тут же завопила, да так, что ко мне сразу бросились со всех сторон: мол, что случилось?.. А Кеннет в трубку как раз договаривает: «Только никому пока не говорите!». Пришлось соврать подбежавшим, что ничего, всё в порядке… Впрочем, уже в тот же день мне всё-таки разрешили обо всём рассказать нашей группе; многие даже плакали от умиления, поздравляли, было так приятно…
— А как шла подготовка к роли? Брались ли в учёт предыдущие экранизации «Золушки»?
— Конечно, я смотрела диснеевский мультфильм, причём много раз подряд. Потом пересмотрела всю прочую диснеевскую анимацию, чтобы почерпнуть для себя что-нибудь от каждой героини: я такая жадная, что сыграла бы их всех!.. Но всё-таки я больше читала, нежели смотрела: мне не хотелось попасть под влияние чужих актёрских работ. Поэтому я прочла все версии этой сказки, чтобы найти свою собственную Золушку. И больше всего мне понравилась версия Шарля Перро — мне, кстати, даже подарили изумительное издание этой сказки. Мне очень понравился момент, когда все птицы небесные прилетели помочь Золушке, чтобы она смогла пойти на бал. Мне вообще нравится это ощущение помощи от природы — в фильме это тоже есть, но в книге эта связь сильнее. Даже дерево на могиле её матери будто говорит: да она ведь ангел!..
Хорошо, что наша картина ближе именно к сказке Перро — вариант братьев Гримм более кровавый. Его, кстати, использовали создатели мюзикла «Чем дальше в лес», там всё гораздо мрачнее. Мы же пытались найти некий баланс — хотя бы потому, что не все готовы поверить, что и диснеевской героине может быть по-настоящему плохо.
К слову, об Анне Кендрик, чью версию Золушки мы видели всего пару месяцев назад, Лили отозвалась почтительно-восторженно:
— Боже мой, как она поёт! У неё такой голос, прямо мурашки по коже!.. Поёт она точно лучше, чем я, — так что да, есть у меня ощущение, что в этом плане меня обскакали.
Известно, что нет такой роли, в какой не было бы частички «я» её исполнителя; чего уж говорить в таком случае о Золушке. Правда, действительно нельзя не признать, что голос у Лили Джеймс слегка грубоват — но не в голосе же дело!
— Когда начинается работа над персонажем, очень быстро замечаешь то или иное сходство: «Отлично, вот это прямо про меня, надо бы сосредоточиться на этом, чтобы как можно лучше донести эту черту до зрителя!». Но так можно и запутаться, забыть, где кончаешься ты — и начинается твоя героиня. Поэтому Кен очень внятно объяснил мне всё про Золушку, вплоть до того, задёргивает ли она шторы перед сном, что любит на завтрак, о чём думает, когда направляется в лавку. Эти детали позволили мне куда лучше понять её и увидеть, где мы всё-таки отличаемся. Например, она определённо намного смелее меня, а я в свою очередь не так легко прощаю обиды.
И знаете, я у неё многому научилась. Мне понравилось, что она живёт настоящим временем. Будучи актрисой, я то и дело думаю о том, где хотела бы сниматься, беспокоюсь, что не снялась, что-то планирую, о чём-то сожалею… Очень трудно выдохнуть и сказать: «Я такая, какая есть, я тут, в этой комнате». Это меня больше всего и восхищает в Золушке: она способна жить здесь и сейчас. Это звучит очень просто, но на самом деле нужно ещё найти в себе силы оставаться такой открытой, храброй, доброй… В этой простоте — необыкновенная глубина, это настоящая магия. И вот это свойство помогло мне справиться с тем давлением, которое так или иначе оказывала на меня эта роль… В общем, теперь вслед за Золушкой я тоже пытаюсь быть хорошей.
Заодно выяснилось, что ради съёмок в фильме Лили с нуля научилась ездить на лошади и три раза в неделю занималась йогой, чтобы снять напряжение и сохранять спокойствие (чего, к слову, ей не удаётся сделать сейчас — свидетельством чему активная, даже перенасыщенная жестикуляция). Пришлось ей освоить и навыки уборки, глажки и шитья:
— Я ж почти ничего из этого не умела, и когда начались съемки, то всё время спрашивала: «А как это делается, как-то?..» И думала: «Мама будет во мне очень разочарована!»
Раз уж прозвучало слово «магия», самое время выяснить, верит ли в волшебство сама актриса?
— Верю. Может, даже слишком сильно верю. Я верю в волшебство, которое происходит, когда встречаются два человека. Я говорю не только про любовь, но и про дружбу — когда щёлк! — и меняется человеческая энергетика, меняетесь вы сами; это волшебство. И рождение детей — это тоже волшебство… Я, конечно, не могу сама творить всякие там заклинания, но в волшебство искренне верю.
А мне вот, например, с трудом верится в то, что сегодня возможна ситуация, в которую попадает Золушка. Разве будет современная девушка терпеть такую мачеху и таких сестёр?.. И разве не сделает попытки обратиться к юристам с вопросом о наследстве?.. Понятно, что сказка — это сказка, но ни одно новое её прочтение невозможно без обращения к сегодняшнему дню, без веры в актуальность этой истории. Киноридус спросил Лили Джеймс, что она думает по этому поводу?
— Вы правы, подобное сегодня вряд ли возможно — но потому Золушка и диснеевская принцесса. К тому же, мне кажется, она всё же может постоять за себя — ведь по ходу развития событий, когда обстоятельства начинают меняться, она делает всё, что в её силах. Она присматривает за домом, она хочет, чтобы родители, которых она потеряла, ею гордились, она задает вопросы. И у всего этого есть определённая цена. Да, ей трудно, да, в какой-то момент она даже готова сдаться… Но никто и не говорит, что это просто. Однако если всё это можно пережить, то наш мир не так уж и плох, наверное?..
Мне показалось — или Лили и правда ушла от ответа?.. Впрочем, следующий вопрос не заставляет себя ждать: есть ли шансы на то, что простая девушка и в реальной жизни встретит своего прекрасного принца?.. Наша собеседница смеётся (она вообще кажется смешливой девушкой), но старается ответить с максимальной искренностью в голосе:
— Я знаю массу замечательных прекрасных принцев! Самое лучшее в этом то, что для каждой из нас он свой, — и это делает нашу жизнь куда интереснее. Причём свой прекрасный принц приходится на каждый жизненный этап, поэтому я верю, что его можно найти даже тогда, когда ты не занята поисками специально. Главное тут — работать над собой, самой становиться лучше.
К слову, Ричард Мэдден и в реальной жизни вполне себе прекрасный принц! Когда я узнала, что он будет «моим» Принцем, то была вне себя от радости: он такой секси! Не просто красивый, а и харизматичный: в нём есть и свет, и тьма, — всё, что надо. Очень сильный парень, и мы оба хотели, чтобы наши герои были сильными личностями. Мы с ним как-то сразу подружились, быстро принялись друг над другом подшучивать — и поэтому нам стало проще с любовью смотреть в глаза друг друга.
— Как вы считаете, меняется ли Золушка на протяжении истории или остаётся всё тем же ребёнком?
— Люди называют Золушку наивной, но лично я так не считаю. Вряд ли можно остаться наивной, потеряв обоих родителей, оказавшись в одиночестве в такой жестокой среде, видя окружающий мир без прикрас. Но благодаря силе духа, смелости и доброте она способна оставаться оптимисткой, в какой-то мере быть даже счастливой. Безусловно, она растёт, меняется, это видно на протяжении всего фильма. Она учится тому, как постоять за себя, и фактически становится взрослой в тот самый момент, когда говорит своей мачехе: «Вы мне не мать». И в самом конце, когда она признаётся: «Я Золушка и больше никто», — она наконец-то абсолютно честна с собой, ей больше не нужна магия, чтобы притворяться принцессой. В начале истории она на это попросту неспособна.
Как раз настал черёд узнать, каково это — притворяться принцессой? Платья, грим, причёски…
— Знаете, иногда на съёмках к тебе так часто прикасаются, что уже хочется закричать: «Оставьте меня в покое!» Но в данном случае долгим было только утро, в течение дня меня уже особо не трогали. Зато во время грима я могла спокойно пересматривать старые диснеевские фильмы, чтобы лучше проникнуться их духом и настроением. Хотя собственно грима было не так уж много, больше времени занимало платье — у него была своя специфика, свой стиль. И оно было тяжёлым, как доспехи — носить такое чудо было непросто, я очень уставала. С одной стороны, корсет заставлял меня двигаться по-особому, держаться так, как следует на роскошном балу. Но танцевать в нём было очень непросто: платье было такое объёмное, что с трудом давался всякий шаг, приходилось всё время смотреть на юбку, на которую постоянно рисковал наступить Ричард. А когда в конце танца он поднимал меня, то было заметно, как же ему тяжело. Видя такую гримасу, любая женщина почувствует себя непривлекательной… Впрочем, и в таком кошмаре оказались свои плюсы, усилия того стоили: я чувствовала себя настоящей принцессой. Но странно, конечно, как может нравиться то, что причиняет столько страданий…
— А вот лично для меня самый страшный эпизод фильма — когда Золушка подъезжает ко дворцу и перед ней не двери, а огромная-преогромная лестница!.. А она, бедняжка, в хрустальных туфельках, и ей потом ещё и с принцем танцевать!.. Вы сами себя как в такой ситуации представляете?
— Да у меня так на каждом мероприятии! Что в Берлине, на мировой премьере, что вчера, на московской — я только и думала о том, как бы не поскользнуться, как бы не грохнуться!.. Так нервничала!.. А Золушка справляется неплохо. Это своего рода наука: приехать, подняться по всем этим ступенькам — да в таком платье, да в таких туфлях! — и остаться при этом грациозной. Это очень непросто. Конечно, Золушка была в ужасе при виде такой большой лестницы, не верила, что у неё получится не ударить в грязь лицом… Но Кен, кстати, всегда позволял мне передавать своей героине всё то, что в тот или иной момент чувствовала я сама. В этом смысле мы старались, чтобы всё было максимально реалистично.
За исключением, как оказалось, самих туфелек:
— Я, наверное, сейчас разрушу фантазии всех без исключения маленьких девочек… Но эти туфельки мне не подошли… Мои ноги на самом деле большие и некрасивые, так что пришлось для них завести специальную дублёршу. К тому же туфельки были сделаны из «Кристаллов Swarovski», так что если бы я в них действительно ходила, они бы, скорее всего, разбились. Поэтому хрусталь у меня на ногах был дорисован на компьютере… В общем, давайте скажем так, что принц и сейчас продолжает искать хозяйку той туфельки!
Кстати, осталось непонятно, пошутила ли Лили про дублёршу — или так оно и было?..
Но вот мы дошли и до другого бала — первого бала Наташи Ростовой, столь же классического, не менее легендарного. Съёмки новой версии «Войны и мира» уже в самом разгаре — но подробно говорить о своей новой героине актриса пока не готова:
— Спросите меня лучше об этом через полгода — я же только начала сниматься. Пока я мало что могу рассказать, тем более что к роли русской женщины я подготовлена ещё меньше, чем была готова к «Золушке», а несправедливой быть не хочется… Но играть эту роль очень интересно. И даже в какой-то мере забавно: есть у Наташи Ростовой что-то общее с Золушкой. Они обе смотрят на мир широко раскрытыми глазами, с невинной душой нараспашку — и обе постепенно погружаются во тьму и боль… Более изумительной героини в литературе я пока не встречала. Поэтому меня переполняют эмоции: это же такой шанс — сыграть светлую и невинную звёздочку, которая окунается в глубины отчаяния!.. Это сложный и интересный персонаж, а уж какое великое произведение!..
У нас отличный ансамбль, отличный режиссёр… Да, кстати, я не учила русский язык, хотя впечатление такое, что здесь этого от меня почему-то все ждут… А бал мы снимали в Санкт-Петербурге, в Екатерининском дворце, в огромном золотом зале. Это было так же волшебно, как снимать бал в «Золушке», честное слово! И платье у меня было не менее роскошное. В этом смысле за последние два года меня здорово избаловали.
Ну и традиционный вопрос про творческие планы: что ещё сыграть актрисе после Золушки?.. Тут мы плавно возвращаемся к самому началу, к тому, с чего и началась наша беседа — Лили снова смеётся:
Для начала я бы сыграла и всех остальных диснеевских принцесс!.. А если серьёзно, то я хотела бы и дальше работать с такими людьми, как Кейт Бланшетт, как Хелена Бонем Картер, да ещё вновь с Кеннетом Браной в качестве режиссёра! Потому что качество твоей игры во многом зависит от того, с кем ты работаешь. Для молодой актрисы оказаться в такой компании — это по-настоящему вдохновляет! Но конечно, я хотела бы «разбавить» свои роли: я уже так часто снимаюсь в исторических фильмах, так часто ношу платья с корсетами и играю хороших людей, что теперь готова взяться даже за злодейку. Вот как та же Хелена Бонем Картер: она ведь тоже сперва сыграла в большом количестве исторических фильмов, а уже потом — в «Бойцовском клубе». Вот было бы круто сделать что-то в таком же духе: круто сменить амплуа, набить татуировки, закурить на экране… Короче, сняться в современном кино, быть может, даже в независимом. Работать — вот чего я действительно хочу! Работать и дальше.
