Дзен
Телеграм
Главный редактор «Ридуса» Андрей Гулютин пообщался в стенах редакции с Игорем Барсковым, заместителем председателя правительства Северной Осетии-Алании, полномочным представителем республики при президенте России.
Разговор получился местами острым, в его ходе были затронуты самые актуальные темы — от спецоперации на Украине до вопроса состояния экономики страны.
Для удобства мы публикуем интервью как на видео, так и в текстовом формате.
«Ридус»: Сейчас один из главных вопросов, которые на повестке, — это специальная военная операция, объявленная совершенно недавно мобилизация, частично прошедший референдум и состояние всех процессов. Республика Северная Осетия — одна из наиболее активных в плане формирования добровольческих отрядов в стране. И вот сейчас по итогам референдума и начала мобилизации вопрос добровольчества оказался в подвешенном состоянии, в том числе с правовой точки зрения. Рассматривали в республике вообще дальнейший вопрос создания добровольческих отрядов?
Игорь Барсков: Что касается правовых основ, это, наверное, все-таки не ко мне вопрос, не моего уровня, не по адресу. А то, что есть батальоны, то, что они сформированы, и то, что они воюют, и воюют очень успешно, мужественно и самоотверженно, — это ни для кого не секрет. И есть желающие в эти батальоны войти, в том числе как добровольцы, не как призывники, а как добровольцы. Вот что я могу по этому поводу прокомментировать.
Но мне бы хотелось вопрос ваш в другую плоскость перевести. В любом процессе есть тема и есть результат. Давайте вернемся в 92-й. Тот год был ознаменован трагической историей распада нашего государства — Советского Союза. И многие остались тогда служить на территории Украины, произошло разделение техники, вооружения. Пошел процесс распада. Самостоятельность Украины начала формироваться в том числе и в контексте армии. Все до единого, кто сохранились как офицеры и военнослужащие в ВС Украины, все подписали контракт в том 1992 году. В этом контракте было четко прописано уже в то время, что основной противник и основной враг Украины — это Россия. И это условие, этот пункт в контракте — он был обязательным. Кто не согласился, тот не подписал, уехал в Россию или распрощался с вооруженными силами, а все остальные с 92-го года продолжали служить в армии Украины — все, кто сознательно, на север глядя, понимали, что там живут враги и противники.
Ну, а дальше пошли ожидаемые процессы — запрещение русского языка в школах, закрытие русскоязычного медиапространства — радиостанций и телеканалов. Затем начались откровенные нацистские воинствующие выпады: это и факельные шествия, не только на Западе Украины, а по всей Украине; это гонение на русскоязычное население, притеснение, унижение. Это Одесса, в конце концов давайте вспомним. Потом им захотелось в Евросоюз… Это разрыв экономических связей, которые многими десятилетиями нарабатывались, были разрушены авиапромышленный комплекс, ракетостроение, да и в целом машиностроение. То есть целые отрасли пошли под нож.
Хорошо, хотите в Европу — идите в Европу, но дальше еще хуже: теперь они хотят в НАТО…
Но тогда давайте вернемся к концу 80-х, мы тогда с Западом о чем договаривались? Когда мы Берлинскую стену ломали, когда уходили… Мягко сказано, сейчас уже понимаем, что это как бегство было… Когда мы уходили из Германии, Чехословакии, Венгрии, Польши, мы о чем-то договаривались? А теперь, я же не зря сказал: вот тема, вот процесс и вот результат. То есть то, что мы сегодня имеем, — это вот политические были просчеты, были просчеты по линии Министерства иностранных дел, по линии других ведомств, которые отвечают за анализ, шаги, реализацию. Внешняя политика, которая должна быть направлена в итоге не во вред государству, а на пользу. Но вот сегодня мы имеем то, что имеем.
Тема мобилизации… Поймите правильно… Тема очень тонкая, я даже не знаю, как сформулировать грамотно, чтобы никого не обидеть… Вот осетины воюют, да так воюют, что за них не стыдно. Вот так — одним предложением.
Ну, а как дальше будет развиваться ситуация с правовой точки зрения, как у нас ЧВК воюют, как у нас сейчас уходят люди на контракт или по призыву отправляются в рамках частичной мобилизации — мне бы этой темы не хотелось откровенно касаться…
Сам я пришел в военкомат по адресу прописки, где состою на учете, но мне, к сожалению, в этом году будет уже 64 года… При этом я практикующий летчик, я летаю до сих пор. Я свою летную практику не прекратил, я летаю в двух аэроклубах. Когда в Москве — летаю в Кубинке в аэроклубе, когда бываю в Калининграде, я летаю в аэроклубе «Гвардейский». Я летаю на реактивной технике, на поршневой, то есть я мог бы еще Родине послужить. Может быть, дойдет до того, когда я понадоблюсь, но пока мне сказали: не нужен.
«Ридус»: Мое видение мобилизации такое: она, по-моему, поспешная, потому что желающих было больше, чем готовы принять сейчас вооруженные силы. Более того, желающих добровольцев. Сейчас почему я задал этот вопрос, потому что он оказался подвешенным. Куча людей теперь везде в военкоматах тоже не знает что к чему. Человек говорит: я уже доброволец, уже воюю месяца два как, в принципе, сейчас вернулся, чтобы документы переоформить, чтобы были. А ему в ответ: «А как это сделать?»
Игорь Барсков: Здесь можно кого угодно винить, понимаете? И можно винить военкомов. Можно винить, которые в этом процессе. Мы это делаем первый раз, вы понимаете? Никто еще месяц назад не думал о том, что это придется делать. Поэтому делаем это с чистого листа, с колес. Вот как ребенок берет в первый раз пишет буквы криво, косо, потом ровнее, потом без ошибок предложение красиво складывается, потом морфологически выстраивает цепочку без орфографических ошибок. Так же и здесь. Вы поймите правильно, мы же не собирались ни с кем воевать и не собирались проводить никаких операций… Мы до последнего момента пытались решить эту проблему дипломатическим путем, а нас вынудили. Поэтому, надо откровенно признаться, не все военкоматы и не все военкомы были готовы к такой работе, к такому наплыву.
Вот пример, пожалуйста, я перейду к актуальной теме, может, вы планировали вопрос или не планировали — про Ларс («Верхний Ларс» — погранпункт между Россией и Грузией в Северной Осетии. — Прим. «Ридуса»). Видите, как красиво было с точки зрения СМИ, ведь был коллапс, визжали все кому не лень на эту тему, все журналисты: «Ай-я-яй, что мы будем делать?» Зайдите сегодня… вчера зайдите, посмотрите, ни одной легковой машины нет в очереди, и полторы тысячи машин стоят грузовых. Это вчера. Я думаю, сегодня их меньше тысячи осталось. Развернули мобильный военкомат… открыли пеший пограничный переход, хотя он и не был изначально предусмотрен пешеходным… Пропустили всех пеших, выставили все машины в очередь. Всех, кто подлежит призыву, развернули аккуратно в правовом поле. Вот они повестки, вот она база данных. И всё. Вот она вся очередь и прекратилась. Лично глава республики возглавил этот штаб, и в течение трех дней проблему сняли, хотя проблема была огромная, более 5,5 тысяч машин скопилось сначала. Даже были пробки на въезд в республику из других регионов Российской Федерации…
«Ридус»: Но в итоге какие-то желающие в связи и в соответствии с законом…
Игорь Барсков: Кто в соответствии с законом должен был и мог преодолеть, все преодолели. Грузинская сторона не справлялась с потоком…
«Ридус»: Ну так замечательно же, ведь главное — ошибки преодолеть…
Игорь Барсков: Да-да, всё выстроилось.
«Ридус»: Вот еще вопрос, параллельно мобилизации, об этом говорят многие, я это вижу, как человек, ездящий в зону боевых действий с самого начала спецоперации. Так вот одна из важнейших проблем — это даже не люди, специалисты, а оснащение. Соответственно, готова ли экономика, в том числе экономика республики, на мобилизационные рельсы выходить, потому что мобилизация без мобилизации экономики — ну это попросту невозможно…
Игорь Барсков: К великому сожалению, мы одни во всем мире. У нас нет ни союзников, ни коллег. Нам сейчас каждый пытается поставить подножку, толкнуть нас в спину, чтоб мы упали. То есть никто нам руку не подает и плечо не подставляет. Посмотрите, что творится на той стороне. Все кому не лень там воюют — негры, там воюют поляки уже давно, все об этом знают. Там воюют все подряд. И объединились против нас все. Поэтому, я так думаю, что пока, судя по тому, как у нас работает транспорт, как у нас работают предприятия переработки сельхозпродукции, что у нас на полках в магазинах, как у нас с билетами на самолеты и с заполняемостью рейсов на всех видах транспорта, думать сейчас о перестройке нашей жизни и уклада страны (а Осетия — это не отдельное государство, это часть нашей страны — России), я думаю, преждевременно и абсолютно пока не нужно.
Оборонно-промышленный комплекс справляется с поставками техники и вооружения, потому что, я думаю, если бы это было по-другому, то, наверное, то, о чем вы сказали, оно бы уже как-то реализовывалось. Вот я был сейчас во Владикавказе почти неделю. Я бываю в других регионах страны, и я не вижу вот этого ажиотажа.
Первое — что начинается? Первое — начинаются какие-то перебои с чем-то. Так никаких перебоев сейчас нет. Рекордный урожай зерна собран в этом году, просто рекордный. Сейчас проблема — его продать, логистика. Сейчас многие регионы вырастили столько зерна, что не знают, как продать, потому что обрезаны транспортно-логистические пути. Вот, допустим, Калининградская область, там собрано в этом году 500 тысяч тонн зерна. Такого урожая не было никогда, а посмотрите на карте — где эта область расположена. И как это зерно продать? Область никогда такого количества зерна не съест. Элеваторов для такого количества тоже нет. Переработка… К этому тоже не готовы. Значит, можно было бы это зерно продать. Но как его продать? Как его отвезти в ту же Африку, допустим, или, скажем, в Иран? Иранцы хотят купить…
Таким образом, проблем с тем, что мы должны прямо сейчас переходить на военные рельсы и переводить в это состояние экономику, я не вижу абсолютно. Всё идет своим чередом. Зайдите в магазин, посмотрите, что в магазине лежит, а я скажу, что цены не сильно поднимаются, некоторые цены даже, наоборот, падают, вот, скажем, на овощную линейку, как сейчас модно говорить, на «борщевой набор».
«Ридус»: Но в отдельных отраслях, это многие признают, все-таки имеются проблемы. В частности, в плане легкой промышленности, есть нехватки военной экипировки…
Игорь Барсков: То, что будет разбор полетов, и он уже начался и идет, это однозначно. Мы жили за счет чего? У нас, допустим, компания в Москве, а это мы везем из Китая, это мы везем из Италии, это мы везем из Германии, это мы везем из Америки, из Венгрии и еще откуда-то. Мы это собрали, и ни о каком импортозамещении речи и не было. Сейчас этот вопрос очень остро встал, в том числе и ткани. В Иванове у нас ткани не было, мы везли ткани из Турции, из Индии, из Пакистана. Кроили здесь на фабриках, шили подушки, одеяла, майки-шмайки, трусы и все остальное. Вот смотрите, иранская экономика. Вот я почему сейчас к ней склоняюсь? Потому что в условиях санкций население этой страны выросло на 22%, развиты многие отрасли экономики за это время, идет ядерная программа, которая требует большого как интеллектуального, так и профессионального и технического уровня. И всё это — при санкциях.
Таким образом, мы видим, что есть пути, когда при санкциях можно нормально развиваться. Вот посмотрите на нашу страну от Калининграда до Камчатки У нас есть регионы, в которых люди никогда не были, не знают даже, что они есть. А когда приезжают, говорят: «Ого, как тут красиво!» А зачем нам Швейцария, а зачем нам Италия? Ну, это я так немножко у теме туризма перешел — расслабить себя и вас…
Но я еще раз повторяю, что никакого ажиотажа, связанного с тем, что нужно переводить экономику на военные рельсы, я не вижу, никаких предпосылок к этому нет. Абсолютно.
«Ридус»: Кстати, да. Тоже тему внутреннего туризма хотел затронуть. Особенно в этом году вопрос стал совсем актуальным, ведь ехать больше некуда…
Игорь Барсков: Андрей, вы бывали за границей?
«Ридус»: Вообще да…
Игорь Барсков: Вот вы тоскуете о чем сейчас? Я не буду хвастаться, я был там, где вы не были, понимаете, но я не тоскую абсолютно! Я сейчас пять дней пробыл в Осетии в командировке, отдохнул, честно вам скажу, потому что каждый день мы были в горах там с делегацией. А до этого у меня было десять дней, с 21-го по 31-е, я пробыл в своем родном Калининграде, да я никогда в жизни так не отдыхал. Ровно десять дней. И я скажу вам, что надо там посетить, и дам целую программу, сколько вы там пробудете — четыре, семь дней, и вы не пожалеете. Прекрасные гостиницы, прекрасное море, пробок нет никаких на дорогах, никаких абсолютно. Могу вам видео скинуть, я специально снимал. На улице +35, море +24. В магазинах всё есть, причем даже дешевле, чем в Москве. А всё потому, что многие продукты регионы производят сами: молоко, кефир, зерно, хлеб, всякие разные напитки свои, мясо всех сортов, птицу, яйца. Тепличное хозяйство есть прекрасное, которое выращивает по шесть сортов помидоров, по четыре сорта огурцов и по шесть урожаев клубники в год. И вся линейка зеленая — петрушка, укроп, тархун — все есть. Яблоки, опять же. Есть регионы, которые полностью себя картошкой обеспечивают, еще и продают в другие регионы, поэтому я проблем с переходом страны на военные рельсы не вижу. Проблема другая, что мы эти годы, начиная с девяностых, сами убивали свою идеологию героическую, мы убивали свою историю. Вот как вы думаете, сколько строчек написано про Сталинградскую битву в учебнике истории?
«Ридус»: Последнем?
Игорь Барсков: Крайнем. В авиации нет слова «последний». «Крайний» мы слово употребляем. Так сколько?
«Ридус»: Строчек?
Игорь Барсков: Да.
«Ридус»: Ни одной?
Игорь Барсков: Две. Мы же сами стали говорить о том, что Матросов споткнулся, что Гастелло, не Гастелло — всё придумано, что Космодемьянская… в общем, мы сами всех тех героев, которые положили жизнь свою за Родину в ту страшную войну, превратили в объекты насмешек. Остановите на улице сейчас кого-то из молодежи, так им наши кумиры неизвестны — Гагарин, Чкалов, Байдуков, Бирюков, первые герои-летчики Советского Союза, герои войны в Испании, Халхин-Гола, наши маршалы Победы, которые ковали победу с 41-го по 45-й годы… Кто в этом виноват? Виноваты в этом мы, мы сами воспитали такое поколение.
Я к чему клоню? Если раньше умирали за Родину, за Сталина, пусть это звучит как угодно, но за это умирали. А сейчас у нас какая идеология, за что мы должны вставать?
Мы должны воспитать этих людей, которые должны понимать, за что они готовы отдать свою жизнь. Вот я понимаю. Я вот не случайно вам временную цепочку выстроил начиная с 92-го года. Я когда собирал молодежь в постпредстве, знакомился, у нас есть очень хорошая молодежь из общины осетинской, которая учится в вузах Москвы. Хорошие детки очень, хорошие вузы, учатся все на пятерки, достойные. Так вот я эту тему больную специально им раскрыл, чтобы они понимали хронологию событий, начиная с момента, когда они еще не родились совсем, их не было на свете, вот как это все развивалось без подробностей без других, как оно все пришло к тому. «Москаляку на гиляку» и тому подобное. Эта ненависть воспитывалась десятилетиями, вот у нас в России, обратите внимание, у нас в России нет такой ненависти ну ни к кому, тем более к Украине. А там ненависть, просто голая ненависть…
«Ридус»: Расскажите, пожалуйста, о текущей деятельности постпредства.
Игорь Барсков: Функции постпредства — они очень многогранные. В первую очередь это представление региона здесь, в Москве. Наш коллектив работает на то, чтобы оперативно решать все жизненно важные вопросы для республики, находясь здесь, в столице, дабы сократить путь. Это в первую очередь коммуникации с правительством Российской Федерации, с Администрацией Президента страны, с министерствами, ведомствами и комитетами, от которых так или иначе зависит оперативное, эффективное и быстрое решение жизненно важных вопросов. Для строительства каких-то предприятий, для инвестирования в какие-то сферы, как, допустим, образование, здравоохранение, сельское хозяйство, транспортная логистика. Ну вот, допустим, еще восемь месяцев назад у нас было три-четыре рейса из Москвы, а сейчас у нас уже 12 рейсов. Это тоже вопрос, который требовал своего решения.
У нас идет сейчас строительство огромного туристического кластера под названием «Унисон» — там и государственные деньги, и частные, собранные на основе частно-государственного партнерства, еще у нас идет вопрос о реконструкции всего трамвайного пути и парка во Владикавказе. Всё это сферы, которые требуют быстрого, оперативного, профессионального решения и согласования здесь, в Москве. Одно дело — написать бумагу и отправить ее, другое дело — приделать к этой бумажке «ноги» и пусть даже в ущерб каким-то государственным интересам ускорить или хотя бы не дать замедлить те или иные решения; поучаствовать лично в совещании в каком-то департаменте или в каком-то министерстве.
Постпредство объединяет и держит руку на пульсе — это первое. Второе — это, конечно, община, с которой у нас совместный план постоянной работы. Община — понятно, что это общность, которая объединяет людей, в первую очередь по национальному признаку с целью сохранения языковой культуры и культуры как таковой. Понимаете, да? Чтобы не было стыдно. Иногда бывает, к сожалению. Не только за Кавказ, а за любой регион.
С нашей стороны это и оказание простой элементарной помощи. Ведь огромное количество студентов, учащихся… Есть люди, которые закончили учебу, всем им надо оказать помощь в трудоустройстве. Возникает масса проблем, вплоть до того, что, упаси боже, ну кто-то умер, нужно помочь отправить тело родственникам — и такие вещи решаем. Подключаемся, помогаем.
Естественно, одно из направлений деятельности постпредства — это работа со старейшинами. Старейшины на Кавказе — это отдельная, очень серьезная и важная тема. Вот я собирал старейшин, так самому молодому — в районе 90 лет, самому старшему — 103. Это люди, умудренные жизненным опытом, среди которых каждый специалист в своей области. Поверьте мне, это золотой запас осетинский. У нас есть один старейшина, который построил девять атомных электростанций. А когда слушаешь этих людей, невольно думаешь: когда нам вот столько же будет, как бы так же сохранить ясность ума, логику построения мысли, адекватность… Ну, это фантастическая история. Мы с ними собираемся, мы с ними советуемся, мы их поддерживаем. Мы каждому даем высказаться, они анализируют наши действия, подсказывают.
Кроме старейшин, естественно, храмы. Я лично сам бываю в церкви, и бываю достаточно часто. У нас в Москве большой приход. Очень хорошая церковь, красивая внутри. Абсолютно адекватный, грамотный батюшка Вячеслав, с ним установлен хороший контакт, все мероприятия совместно проводим.
Еще у нас на согласовании у мэра Москвы находится документ по установке бюста Коста Хетагурова (поэт и публицист, считающийся создателем литературного осетинского языка. — Прим. «Ридуса»). 15 октября у него день рождения, мы к этой дате, к сожалению, наверное, уже не успеем. Но, бог даст, в хорошем месте — на пересечении Пречистенки и бульварного кольца сквер, где мы этот бюст поставим. Для осетин Коста Хетагуров — величайшая фигура и национальный символ. То есть точная дата установки пока не определена, сам бюст уже готов, согласование с Департаментом здравоохранения и с эндокринологической поликлиникой (на территории которой бюст будет установлен. — Прим. «Ридуса») — согласования все пройдены. Идея также поддерживается столичным Департаментом культуры, подождем теперь решения мэра Москвы. Я думаю, что открытие состоится в течение недели-двух.
Еще мы работаем с нашей творческой и технической интеллигенцией. Это, в частности, наши врачи, уникальные врачи. У нас нейрохирурги мирового уровня, нигде таких нет.
Так вот — всё это постпредство.
Есть еще множество других параллельных вещей. Допустим, одно из моих основных направлений — это работа с инвесторами. Вот сегодня одни пришли, завтра пришли другие. И вот из тысячи, которые приходят, мне нужно выбрать методом, основанным на моем жизненном опыте. И по вопросам, которые я поднимаю, мне приходится понимать, кто передо мной — проходимец, извиняюсь за выражение, или человек, не очень глубоко понимающий предмет обсуждения, или реальный инвестор, который готов прийти, взять территорию и построить там производство. Понятно, да? Моя задача — понимать инвестиционно-привлекательные площадки и секторы развития экономики республики. Вот, допустим, если ко мне придут и скажут: давайте построим космодром. Но мы никогда не построим космодром у себя. Или скажут: давайте будем подводные лодки собирать. Никогда.
А если бизнесмен придет и скажет, что готов инвестировать в сферу индустрии отдыха, туризма — так другое дело. Потому что у нас в республике 300 дней солнца в году, воздух, горы, вода прекрасная, экология, логистика отличная. С удовольствием! Сельское хозяйство, производственный комплекс, транспортный, авиационный — это можно обсуждать. Поэтому, когда приходят люди в постпредство, начинают мне что-то предлагать, я отвечаю: «Вот это интересно, а вот это неинтересно». И если я веду потом кого-то к главе республики, или профильному зампреду, или к тому или иному министру, то я отвечаю за то, что я этот вопрос промониторил и это заслуживает внимания.