Третья в жизни страна — в третий раз с нуля. Хотя нет, вру, у меня с собой бешеный актив — моя семья.

На всякий случай я отъехал от украинской границы с десяток километров: мне всё чудилось, что в любой момент там кто-то очнётся от морока, прибежит за мной и утащит на войну. Но нет, к нашей великой радости, мы были нужны лишь друг другу.

Так как нет лучше места для подведения итогов и планирования новой жизни, как придорожный «Макдональдс», я припарковался возле узнаваемого общепита и наконец-то выдохнул.

Итак, что имеем: двое уже перепачканных мороженым детей, беременная и безумно счастливая жена, два чемодана и старый автомобиль. Чуть меньше штуки баксов в заначке и две с таким трудом сохранённые мною канистры с бензином.

Для начала новой жизни очень даже немало, куда как более нуля.

Что позади? Квартира, пусть и съёмная, но обжитая и почти родная с полной хозяйственной упаковкой — ключи отдали хозяину, вещи раздарили волонтёрам. Небольшой бизнес в маленькой фитнес-студии — аренду прервали, спортинвентарь раздали нуждающимся. Прерванная школа детей, мирная жизнь, разбросанные по Украине родители, оставленная у тёщи собака и у соседей пальма. Всё позади.

Что впереди? Жизнь беженцев, ещё неизвестно где, но уже понятно, что надолго. Устраивать детей, обустраиваться самим, где-то рожать, как-то работать, в конце концов, где сегодня переночевать и на каком языке тут со всеми общаться? Когда-то я мечтал о жизни с приключениями и среди девчонок — прекрасно, я её сполна отгрёб.

Незнакомый, но хороший человек предложил домик в Черногории, сто метров от моря. Предложение заманчивое, страна для глаз чудесная, но в помощи беженцам не участвующая, а нам она сейчас как никогда… У батяни друг детства где-то в западной Германии, в районе Мюнхена.

— Поехали в Германию? — спросил я любимую.

— Да теперь куда угодно, — ответила она. — Поехали в Германию.

Неисповедимы пути, подумал я, бахнул двойной эспрессо и снова за руль.

Украинские номера на автомобиле были словно пропуском — парковки бесплатно, автобаны бесплатно, гудки автомобилей — бонусом. Потом я уже увидел, что сигналят такие же, как мы, с жовто-блакитным на номерах — приветствуют друг друга.

Украинские автомобили встречались на каждой заправке и у каждого придорожного кафе. То и дело мы интересовались, кто откуда: Харьков, Мариуполь, Чернигов, Киев, Одесса, Николаев — десятки украинских городов с пожитками на колёсах.

День был в разгаре, мы мчались по зеркальным польским автобанам, другие обгоняли нас, будто мы стояли на месте. Ещё сутки назад я следил за тем, чтобы не улететь в кювет или объехать яму на сельской дороге, а тут моей основной проблемой было не уснуть за рулём на большой скорости.

При въезде на очередной платный автобан я решил снять на телефон бесплатный проезд и нарвался на длительное нравоучение, смешанное с ругательствами со стороны польского оператора — снимать без спроса людей тут оказалось грубым хамством. Сколько ещё такого впереди? Ок, буду поскромнее.

Знакомых в Европе у нас было гораздо меньше, чем на Украине, и потому искать первую зарубежную ночёвку мы решили в тех гостиницах, мимо которых проносились вот уже который час. Где-то на подъезде к Германии что-то подвигло меня написать Ольге Романовой, главе «Руси сидящей». Я хоть давно уже не политзек, но всё же беженец, а они — бедолаги неменьшие. Удивительно, но она не просто ответила, но и дала адрес в Берлине: приезжайте, селитесь, живите сколько надо.

Глупо было бы не принять эту помощь, и мы сменили маршрут: «На Берлин!»

В этот раз я рекорд не побил, «всего» пятнадцать часов за рулём, приехали почти в полночь. Ночной Берлин удивил сложными развязками, длинными туннелями, припаркованными посреди «штрассе» автомобилями. Встретила нас русскоговорящая женщина, тоже Ольга, родом из Питера. Мы вытащили чемоданы, сонных детей, прошли через двор, опять же очень похожий на питерский «колодец», поднялись на верхний этаж по деревянной скрипящей лестнице и, наскоро помывшись, упали на заботливо расстеленные постели. Всё, добрались!

Мне снилась бесконечная дорога, лязг железа над головой, снова дорога. Проснулся я от грохота, и первой мыслью было упасть на пол и ползти к стене. Это был S-Bahn — надземное метро, что-то типа электрички. Время от времени по нему проносился поезд и стёкла немного дрожали.

Квартира была похожа на коммуналку, почему-то я не мог отделаться от ощущения, будто я в Питере: длинный коридор, несколько комнат, в ванной — окно. Хозяйка квартиры днём работала в доме престарелых, по вечерам «волонтёрила» на берлинском вокзале: встречала беженцев, помогала становиться на учёт, переводила, размещала, кормила и подселяла. Своих троих детей она раскидала по родственникам и знакомым, а в освободившиеся комнаты решила тоже подселять беженцев. Мы оказались первыми. Нам она выделила самую большую комнату — живите, сколько потребуется.

Сколько нам могло потребоваться, мы и знать не знали. Только в этот момент я начал понимать, во что ввязал свою семью и какой груз мне теперь тащить в совершенно незнакомой стране. Несколько успокаивало понимание, что не одни мы тут такие — помогут, переведут, объяснят.

Но всё же это действительно жизнь с нуля.

Новая жизнь в новой стране.